— Не угодно ли вам взять четверых, которых вы назвали, а я еще отберу шестерых.
— Нет, не их! — поспешно возразил Кончини. — Виконт д'Альби будет занят другим, а тех троих держите подальше от Лувра! Выберите десять мушкетеров, которые не так известны, как эти четверо, и распорядитесь, чтобы в одиннадцать часов вечера они заняли места у бокового выхода дворца.
— Слушаю, маршал!
— Нам, к сожалению, придется арестовать в этом зале государственного изменника и отправить его в Бастилию. Десять мушкетеров будут конвоировать карету, поэтому, чтобы ровно в одиннадцать ваши офицеры были здесь!
Капитан поклонился и хотел уйти.
— Еще одно, любезный Бонплан. Пришлите сейчас же сюда мушкетера д'Альби, — и прибавил: — Я полагаюсь на аккуратное исполнение моих приказаний!
Капитан поклонился и ушел.
«Наступает решительный час, — прошептал маршал. — Принц, ничего не подозревая, попадет в ловушку и в Бастилии научится молчать. Антонио хорошо сделал, что напомнил мне о пытке. Нам во что бы то ни стало нужно устранить этого патера и виконта тоже. Я и ему не доверяю. Но тише, сюда идут, это он!»
Дверь отворилась. Вошел Этьен д'Альби. Кончини обернулся. На лице его не было и тени недоверия или ненависти, а напротив большая благосклонность.
— Кто сегодня дежурит в галерее, виконт? — спросил маршал.
— Барон Витри, — ответил Этьен, твердо и спокойно выдерживая пытливый взгляд Кончини.
— В таком случае я поручу вам другое дело. Ваш почтенный батюшка горячо вверял вас мне, и считаю своим долгом дать вам возможность отличиться.
— Я многим обязан вам, маршал, за вашу доброту!
— Докажите это, любезный мой, аккуратнее исполнив нынешнее мое поручение, нежели тогда, на улице Де ла Тур… Без оправданий, виконт! Исполните, как надо, сегодняшний приказ, и вы получите награду.
— Если он будет согласоваться с моей службой и моей совестью, я сделаю все, чтобы заслужить ваше одобрение, маршал.
— Видите ли, сегодня ночью надо будет арестовать одного из гостей, подозреваемого в государственной измене. Кабинет получил несомненные доказательства его виновности. В двенадцать часов вы найдете в коридоре караул, войдете в красный зал и арестуете того, кто будет со мной.
— Здесь, в Лувре, в этом зале, во время маскированного бала? — спросил удивленный Этьен.
— Да, да! Будьте здесь ровно в двенадцать часов ночи!
— Арестованного надо отвезти в Бастилию?
— Я дам вам письменный приказ к коменданту.
— Аккуратно исполню приказание, маршал.
— Я заранее был в этом уверен, виконт.
— Но позвольте мне выразить всепокорнейшую просьбу, — прибавил беарнец, — дать мне письменное приказание ареста. Случай слишком необыкновенный.
— Как, давно ли мушкетеры позволяют себе ставить условия для исполнения своих обязанностей? — с негодованием в голосе воскликнул Кончини.
— Мою просьбу оправдывает исключительность поручения!
— Если маршал дает вам поручение, значит оно входит в ваши служебные обязанности, мушкетер д'Альби!
— Несмотря на это, я все-таки прошу письменного приказания с обозначением имени того, кого я должен буду арестовать при таких необыкновенных обстоятельствах.
Кончини с минуту колебался, потом скорыми шагами подошел к столу в другом-конце зала, написал несколько слов на листе бумаги и подал виконту.
— Чтобы успокоить вашу светлость, мушкетер д'Альби, я исполнил вашу просьбу. Примите это, как доказательство моей особенной благосклонности.
Этьен взял бумагу и уже собирался уйти, как вдруг, взглянув на нее мельком, остановился.
«Мушкетеру д'Альби, — прочел он, — дается приказ ареста в двенадцать часов ночи нижеозначенного числа в красном зале Луврского дворца».