Он пытливо окинул кабинет взглядом своих больших темных глаз и вслед за тем с придворной вкрадчивостью тона извинился за беспокойство в такой час: его прислала королева-мать, и только поэтому он надеется на милостивый прием ее величества.
Анна Австрийская не проронила ни одного резкого слова, чтобы не показать, что она .поняла скрытое намерение посла Марии Медичи.
Красивый высокий Ришелье, которому темная одежда придавала величественность и вместе с тем какой-то зловещий вид, понял, что обманулся в своем ожидании, но сумел скрыть это. Он сообщил своим мягким, вкрадчивым голосом, пытливо глядя на королеву, что ее величеству очень хотелось бы завтра утром слушать с ней раннюю обедню в Луврской капелле. Желание это так горячо заговорило в любящем сердце королевы-матери, что она решилась даже в этот поздний час передать его через своего милостынераздавателя.
— Передайте ее величеству мою благодарность за ее доброту, я приду завтра в капеллу к ранней обедне, — ответила Анна Австрийская на умышленно растянутую речь Ришелье и простилась с ним с таким гордым видом повелительницы, как никогда прежде не делала.
Ришелье, разумеется, заметил это, но как ни в чем не бывало почтительно поклонился Анне Австрийской.
Ее красота и на него оказывала свое воздействие. Он посвятил себя церкви, дал обет безбрачия, но не научился владеть своими чувствами настолько, чтобы не показывать своего отношения к красоте. Милостынераздаватель охотно принял возложенное на него поручение и смотрел на Анну Австрийскую страстным взглядом. При этом он был ревнив и, кроме того, легко мог извлечь для себя какую-нибудь выгоду, если бы застал молодую очаровательную королеву не одну.
В то время, как маркиза де Вернейль, нарочно растягивая фразы, передавала донне Эстебанье от имени королевы-матери о том, что она завтра вместе с Анной Австрийской надеется слушать раннюю обедню, и очень ловко оглядывала комнаты обергсфмейстерины, Ришелье возвращался к королеве-матери.
— Ее предупредили, она успела спрятать его, — пробормотал он, — меня глаза никогда не обманут. Сегодня ей удалось, но от этого она сделается смелее и попадет в мои руки. Если б теперь король потайным ходом вдруг вошел в будуар или в спальню, думаю, что дело дошло бы до кровопролития. Если это вскоре случится, прекрасной Анне Австрийской нетрудно будет выбрать между взбешенным королем и мной. Она предпочтет посвятить меня в тайну и пропустить виконта мимо меня, нежели мимо своего супруга, и тогда она в моей власти! — заключил с торжествующим видом Ришелье.
XV. ТАЙНЫ ЗАМКА РОГАН
Прошли десять дней, отведенные маркизу на размышление великим магистром.
Наступил вечер решительного дня. Эжен де Монфор сидел, задумавшись, в своей со вкусом обставленной квартире. По всему видно было, что тут живет богатый, знатный и образованный человек, который не стремится к внешнему блеску и презирает хвастовство. На всякого, кто видел его и говорил с ним, сам он производил гораздо большее впечатление, нежели роскошная обстановка, которую каждый мог иметь за деньги.
Маркиз взглянул на часы, висевшие на стене: время близилось к десяти. На его благородном лице отразилось удивление, когда в дверь трижды с паузами постучали. Десять дней тому назад точно так же стучался Каноник во дворце герцога Рогана.
Эжен де Монфор знал, что это значит: его приглашали на испытания. Он встал и отворил дверь. Вошел герцог Ван-дом в длинном черном плаще и поклонился.
— Маркиз де Монфор, — сказал рыцарь Черного братства, когда дверь за ним затворилась, — желаете ли вы вступить в Орден, который сочтет за честь иметь вас своим членом?
— Я твердо решился, герцог, и готов следовать за вами.
— Согласны вы, зрело обдумав, дать три обета и подвергнуться испытаниям?
— Согласен, герцог Вандом!
— В таком случае, будьте так добры следовать за мной.