— Вы больше не принадлежите самому себе с тех пор, как вступили в ряды дворцовых мушкетеров. Хотите исполнять поручения, которые вам иногда будет давать Анна Австрийская?
— Вашему величеству угодно удостоить меня, мушкетера д'Альби, своим доверием? — спросил Этьен.
— Да, виконт, потому что вы, по моему мнению, заслуживаете этого.
— Каждое приказание вашего величества — священно для меня, в чем бы оно ни заключалось.
— Я не потребую от вас услуги, которая могла бы подвергнуть опасности вашу жизнь, но попрошу об одной вещи, которая имеет для меня огромное значение. Поэтому вы тем более должны беречь свою жизнь. Я вижу, нас ждет свита, больше ничего не могу объяснить вам. Донна Эстебанья на днях проведет вас ко мне в комнаты.
— Всей душой благодарю, ваше величество, — прошептал Этьен, приостанавливая лошадь и снова пропуская вперед обергофмейстерину королевы.
Принц Конде и старый герцог Сюлли стояли у дороги, ожидая королеву с ее дамами и пропуская их вперед.
В лесу слышались выстрелы.
Охота была единственной страстью молодого короля — другие еще не проснулись в его душе. Он впереди всех мчался по лесу с графом де Люинем; много ланей и гордых оленей было убито им и доставлено к озеру на сборное место охоты. Анна Австрийская с дамами быстро проехала туда же, а д'Альби, присоединившись к принцу Конде и герцогу Сюлли, принял деятельное участие в охоте.
Скоро все обратили внимание на молодого беарнца, дивясь замечательной меткости его выстрелов. Он соперничал в этом с принцем Конде, и они все дальше и дальше углублялись в чащу. Сюлли и остальные охотники отстали от них.
Верхушки деревьев уже начинали краснеть под лучами заходящего солнца. Принц и д'Альби, увлекшись, вдруг очутились в таком месте леса, которое, по-видимому, оказалось под выстрелами охотников, потому что возле самого плеча Этьена неожиданно просвистела пуля и угодила в дерево. Положение было опасным. Принц Конде крикнул, надеясь, что его услышат и остерегутся. Однако же еще одна пуля просвистела мимо них.
Принцу стало досадно; не обращая внимания на опасность, он с виконтом поехал прямо туда, откуда доносились выстрелы, чтобы положить этому конец. Стрельба в этой части леса показалась им тем более странной, так как следы какого-либо зверя здесь отсутствовали.
Вдруг принц Конде громко вскрикнул от боли и гнева. Третья пуля задела ему плечо и при том довольно сильно, потому что он покачнулся.
Этьен мигом соскочил с лошади и схватил под уздцы лошадь раненого принца, не заметив, что в эту самую минуту шагах в ста от них промелькнула между деревьями фигура маркиза де Шале, спешащего по сигналу на сборное место охоты.
К вечеру король стал пускать соколов на цапель, и никак не мог оторваться от бесцельного уничтожения птиц.
Когда начало темнеть, он велел графу де Люиню распорядиться, чтобы зажгли факелы и снесли убитую дичь на прогалину к озеру.
Все собрались в назначенном месте полюбоваться при свете факелов убитыми оленями, ланями, кабанами и лисицами и поздравить друг друга с добытыми трофеями, когда герцог Сюлли, стоявший возле короля, заметил, что принца Конде пока еще нет.
Немного поодаль стояли маршал Кончини с герцогом д'Эперноном, за четверть часа перед тем видевшие, как подъехал маркиз де Шале и смешался с толпой охотников.
Разослали факельщиков искать принца. Рога громко играли сигнал сбора.
Маршал, внимательно оглядывая присутствующих, заметил, что в числе охотников не было также виконта д'Альби. Вероятно, на самом деле случилось то, о чем благородный герцог д'Эпернон говорил с маркизом Шале. Герцог только что собирался сообщить об этом Кончини, как из-за деревьев, в глубине леса, показалась странная группа.