Розовое атласное платье, убранное спереди белыми розами, мягко облегало ее хрупкую фигуру. Открытый лиф, отделанный белым кружевом, позволял любоваться прелестной шеей. Прозрачная белая вуаль воздушными волнами ниспадала из-под диадемы на плечи и спину, придавая таинственное очарование всему ее облику. Из-под платья видны были крошечные розовые атласные башмачки, в руках, обтянутых белыми перчатками, юная королева держала маленький розовый веер. Ее темные блестящие глаза сияли счастьем и надеждой. Она еще не знала, что ее ожидает при пышном расточительном французском Дворе, не подозревала, с каким замкнутым и необщительным человеком была отныне связана и что впоследствии он сделается еще мрачнее и подозрительнее. Ей еще неведомы были ни светлые, ни темные стороны души короля.
Марии Медичи пока не было в зале. Она хотела войти последней, чтобы ясно показать, кто в государстве первый, и заставить сына и его супругу почтительно кланяться ей.
О, королева-мать не упускала ни одного случая подчеркнуть, что власть пока еще в ее руках, хотя король Людовик был уже объявлен имеющим право голоса при решении государственных дел. Недаром же она всем пожертвовала для достижения своих честолюбивых замыслов.
Нарядные гости низко поклонились королю, вошедшему под руку с Анной Австрийской, и все признали, что молодая королева была очаровательной и олицетворяла собой истинную женственность. Но в глубине зала, возле приглашенного на вечер Каноника, стоял юноша, испытывавший к ней нечто большее. В этот день он уже второй раз видел молоденькую королеву, этот прелестный южный бутон, и готов был упасть перед ней на колени и целовать край ее платья.
Каноник заметил восторг молодого человека по его сияющему лицу.
— Наша юная королева действительно очень хороша, — тихо сказал он. — Вы, кажется, приехали в Париж вместе с королевским свадебным поездом, виконт д'Альби?
— Несколькими днями позже, — машинально отвечал виконт, не сводя глаз с Анны Австрийской, любезно разговаривавшей с окружавшими ее дамами.
— Вы из Беарна, значит, имели случай видеть королеву до свадьбы?
— Как же, — отвечал Этьен д'Альби, — в первый раз я увидел ее величество в По, где граф де Люинь приветствовал ее от имени короля, чтобы сопровождать в Бордо для бракосочетания. О, это были незабываемые для моего родного города дни!
— А теперь хотите остаться в Париже?
— Я думаю поступить в мушкетеры и добиться славы, — отвечал молодой беарнец.
Глаза его сверкали. Ему было лет двадцать с небольшим. Мужественная высокая фигура и свежий цвет лица свидетельствовали, что он еще был не знаком с шумной, бурной жизнью больших городов. Маленькие черные усы красиво оттеняли губы, темные глаза смотрели открыто и прямодушно.
— Так мы будем с вами товарищами, виконт, — сказал с улыбкой Каноник.
— Почту за честь и удовольствие быть вашим товарищем, граф Фернезе, — отвечал Этьен д'Альби.
Разговор прервался громкими звуками рожков. В зал входила королева-мать. В ее свите были маркиза де Вернейль, верная ученица и шпионка Элеоноры, гладко выбритый подвижный маркиз де Шале и важный Арман Ришелье, которому Кончини дал место на государственной службе, а Мария Медичи сделала его своим милостынераздавателем.
Мария Медичи была в палевом атласном платье, длинный шлейф которого несли два пажа. Несмотря на свои сорок два года, она все еще была прежней величественной красавицей. Лицо ее выражало лишь гордость и холодность, а улыбка на нем появлялась лишь для того, чтобы показать, что при всем своем могуществе она может быть любезной и милостивой.