Отец очень гордился нами, своими детьми, об этом рассказывают его братья. Он безмерно любил меня. Эта любовь давала мне толчок для достижения определённых вершин в жизни. Насколько я ещё помню, в мои школьные и юношеские годы я многое делала, чтобы его порадовать, ему рассказать, броситься к нему на шею после даже недельной разлуки и взахлёб поведать о своих поступках, мыслях, открытиях Он понимал всё с полуслова и готов был прийти на помощь по первому зову. Теперь по прошествии многих лет я думаю, что отец был единственным человеком в моей жизни, который понимал меня и готов был на всё, чтобы сделать меня счастливой.
Перед отъездом в Германию я пыталась изучить историю моей семьи. На мой запрос, касающийся этого промежутка времени, из Министерства Государственной безопасности мне были высланы справки, подтверждающие мои предыдущие слова.
***
«Фашисты, немцы» эти слова сопровождали меня в раннем детстве, заставляя уйти в себя, не искать друзей, а ждать, когда они найдут меня, не высовываться вперёд, а терпеливо дожидаться пока меня увидят и, может быть, отметят, хотя бы за школьные заслуги, а позже, в юношеские годы, бояться знакомиться с парнями: вдруг они по фамилии догадаются, что я немка.
Уже примерно в пятилетнем возрасте я поняла, что меня окружает какая-то семейная тайна. Однажды я сделала для себя открытие, что родители говорят на каком-то другом языке, чем тот, на котором разговаривают на улице мои друзья, что я практически могу говорить на двух языках.
Только позже я поняла, что немецкий мой родной язык, на нем говорили и друзья моих родителей. По выходным они приходили семьями к нам в гости. Мама готовила к этим встречам всегда что-нибудь особенное. Блюда носили интересные названия, которые не понимали мои друзья. Постепенно я отошла от подруг. Я не была ни в яслях, ни в детском саду, дичилась детей на улице, и практически до шестого класса друзей у меня не было. Тогда я ещё не знала, что принадлежность к немецкой нации в будущем изменит мою, казалось бы, уже сложившуюся жизнь.
Когда я думаю о детстве, я удивляюсь, что жизнь так быстро пролетела. Сейчас, в мои почти семьдесят, я поняла значение фразы: коротка жизнь. Если честно, я помню в основном отрицательные её моменты: когда меня кто-нибудь обижал, незаслуженно наказывал. Ещё я помню, какое удручённое состояние я испытывала, когда оказывалась одна среди людей. Одиночество, непонимание, тоска окружали меня с детства. Состояние удручённости и недопонимания не давали покоя.
Родители не вмешивались в процесс нашего обучения и становления. Я только сейчас понимаю почему. Отцу, уставшему от работы в шахте и на огороде, было не до нас, в смысле контроля за посещением школьных занятий, выполнения нами домашних заданий, но он систематически посещал родительские собрания. Этого ему хватало, чтобы понять, что мы со старшим братом не нуждаемся в помощи. Младшей сестрёнке мы должны были помогать в преодолении трудностей, по крайней мере в точных науках. Я только помню, когда однажды она получила двойку, отец не сдержался и дал мне пощёчину. Я долго не могла забыть эту, по моему разумению, незаслуженную обиду.
Многое видится на расстоянии по-другому. Раньше я удивлялась, почему мама неправильно произносит окончания многих слов, не любит говорить с соседями на улице, почему к нам не заходят соседи или коллеги родителей по работе, а только друзья отца и матери по их прошлому. Сейчас, по истечении времени, я способна понять и проанализировать, осознать и простить многое из того, что было недоступно моему пониманию в детстве.
Сейчас, пользуясь возможностью, я прошу прощения у моих родителей за чёрствость души и недалёкость в детские, да и юношеские годы моей жизни. Я не могла до зрелого возраста понять, почему мама боялась стука в дверь, прихода незнакомых людей, почему отец, а не она, ходил на родительские собрания. Почему она плакала, казалось бы, без причины, почему она не пыталась вмешиваться в процесс нашего становления. Она не понимала значения, казалось бы, простых слов, которые по моему разумению были обычными. Я не могла понять, почему она говорит с каким-то акцентом
Я была рада, что родители давали мне время для самообразования, не досаждали просьбами о помощи по домашнему хозяйству, не давили на психику. Сейчас я благодарна им за это. Насколько я помню, в пять лет я научилась читать. Мой брат тогда пошёл в первый класс. Я ему очень завидовала, выполняла вместе с ним его домашние задания, просматривала его учебники. Так и началась моя школа получения знаний.