Я не знала тебя таким
Я не знала тебя таким.
Тот, другой, был совсем другим.
Тот был рядом и так далёк.
Досягаем и одинок.
Только кованый жёсткий стук,
Да усталость воздетых рук,
Да неверная поступь слепца,
Изнуряющий страх конца.
Всё запомнилось только так.
Я не знала, где друг, где враг.
На душе абсолютный ноль,
И повсюду сплошная боль.
***
И вот теперь, столетия спустя,
Всё осветилось взглядом ясноглазым.
И как-то всё понятно стало сразу,
И жизнь полна, и многое пустяк.
Теперь ты мой,
Как прежде был чужим,
И мне ловить крупинки не придётся.
И сеять пепел вечером глухим,
И жизнь сама навстречу понесётся.
Всё полно смыслом, запахом, и сны
Опять цветные, и волнуют остро,
И всё вокруг вдруг снова стало просто
В преддверье близкой, радостной весны.
Я знаю: ты веришь
Я знаю: ты веришь. Я верю: ты ждёшь.
Мгновенья, подобного давнему смерчу.
И песней, где музыкой выльется дождь,
Твою месячину, надежда, отмечу.
Надеждой и памятью снова жива,
И призраки мутные больше не гложат,
И радостно сердце волнуют слова,
И жизнь без тебя продолжаться не может.
Пройдись по прибою, мой тайный король,
И нежность свою протяни мне навстречу.
Пусть я Магомет, если ты стал горой.
Спасибо судьбе за случившийся вечер.
Восторги зарницы в потоках дождя,
В смешении юности, грома, веселья!
За трепет в твоих изумлённых глазах
Я праздную вечное их возвращенье!
Волшебная вспышка в волшебной ночи,
Внезапная сила сердец притяженья.
О, вера моя! Поддержи, научи,
Как выстоять это слепое сраженье!
1986С побелевшими от боли глазами
С побелевшими от боли глазами,
И с искусанными синими губами
Я иду чему неведомо навстречу
В синий-синий белый-белый вечер-вечер.
Неизвестность не манит и не пугает.
Равновесие достигнуто душой.
Что-то там ещё судьба наобещает?
А мне хочется побыть самой собой.
Я спокойна, я взираю безразлично
На сверкающие шпили в вышине,
И безропотно, и молча, и привычно
Созерцаю всё внутри и все вовне.
Так приятно быть подвешенной в пространстве
И ни в чём ни в чём себя ни обвинять.
Как сосуд, хранящий тайну в море странствий,
Непричастность свою к миру ощущать.
Просто впитывать осенний свежий ветер,
Просто солнечные блики различать,
И не думать, и забыть про всё на свете,
И не ведать, и не грезить, и не лгать.
Я ничего уже не значу в этом мире
Я ничего уже не значу в этом мире!
Как горько, как душа моя пуста!
Бредет она в полночной мгле, как сирый,
Как нищий бог, и богом проклята.
Как все до одури банально и нелепо!
Песочек-жизнь в ладонях не сдержать.
Чужую жизнь, с чужого сердца слепок,
К себе, несчастная, пыталась примерять!
Не удержала в дикой гонке пристяжную,
Она рванулась, вздыбилась и ввысь.
Сердечко ёкнуло, полет души почуяв,
И приказало телу: оторвись!
Но не пришло успокоение во взлёте.
Лишь кратким изумленьем обдало.
Достало сил, чтоб уцелеть в полёте.
А на земле ничто уж не ждало.
Я душой тебя касаюсь
Я душой тебя касаюсь,
Ты во сне ко мне приходишь.
Я молю тебя: исчезни.
Я прошу тебя: останься.
Ты со мною днём и ночью,
Не даёшь побыть собою,
Не даёшь вздохнуть свободно.
Всё пространство заполняешь.
Ты огромный, вездесущий.
Ты объял меня, как воздух.
Ты вокруг меня витаешь,
Даже внутрь проникаешь.
Ну за что меня терзаешь?
Я и так, как резонатор!
Только крикни и обрушусь!
Отпусти меня, сенатор
Нет, пожалуйста, останься.
Только встань вон там, поодаль.
Словно я тебя не вижу.
И ко мне не прикасайся.
Неисправный кран
Кап по щеке слеза скатилась.
Кап с ней из крана согласилось.
Скорей забудь, что не забылось
Кап тверже шаг, смелей улыбка!
Кап нам не нужно всё, что зыбко.
Все неприятное ошибка.
Дзинь-дзинь звонок чужого мира,
Дзинь звон стекла чьего-то пира.
Но (!) на замке моя квартира.
Освобожу-ка рот от пакли
И буду истину по капле
Впивать: вот так, вот так, вот так ли?
Глоток и тень покрылась глянцем,
Ещё смелей, стыда румянец!
Был джентльмен, стал оборванец
Всё просто. Кап (вода из крана)
Позвольте нам стереть румяна.
Дадим подсохнуть нашим ранам.
Всё хорошо, моя награда.
Чужих нам милостей не надо,
Мы создадим свою Элладу.
Закрутим кран, закроем уши,
Нас поведёт впотьмах ведущий
На рёв толпы, услады ждущей.
И там погибнем иль восстанем,
И там поникнем иль воспрянем,
Но лишь умнее жить не станем.
Всё счастливо, моё терпенье.
Теперь не будет раздвоенья.
Теперь на всех одно забвенье.