«Да, в Ваших словах есть резон».
МНС записывал реплики Ильича, совершенно не чувствуя руки. В любой другой обстановке она бы уже онемела от напряжения, но сейчас он ощущал удивительную лёгкость в рабочей конечности. Так, словно это была взятая напрокат рука или механизм, работающий от электричества.
«Что значит потусторонний мир: совсем другой уровень техники!»
Эту мысль МНС подумал не для Ильича. Она вырвалась случайно но Ленин её услышал.
«Да, по части бытовых удобств тут есть некоторые преимущества. Но только пока Вы здесь».
«Не понял?»
«Как Вы думаете, почему я так упираюсь ногами от возвращения?»
Записав вопрос, МНС автоматически пожал плечами, даже не успев его обдумать.
«Это такая морока, доложу я Вам! Сопромат изучали?»
«Ну в общих чертах»
МНС устыдился своей технической неграмотности. Хотя ему было простительно: гуманитарий что с такого возьмёшь?
«Чудовищное сопротивление при переходе из одной среды в другую! Сплошные перегрузки! И, что самое неприятное никаких гарантий!»
В сердце у МНС похолодело от нехорошего предчувствия.
«Никаких гарантий чего?»
«Никаких гарантий перевоплощения! То есть, на то, чтобы внедриться в оболочку. Я могу существовать в материальном мире бестелесным. Но, насколько я понял, Вам нужен образ».
«Нужен, Владимир Ильич. И не просто образ: Ваш образ».
«И ещё один момент. Все наши, кто побывал у вас, обезличивались. И именно в момент перехода. То есть, превращались в среднестатистического духа по фамилии Иванов без опознавательных знаков. Иначе говоря: теряли индивидуальность».
«Но почему?!»
«Таков формат перехода».
МНС решительно упал духом: откровения были, одно «оптимистичнее» другого.
«А что же делать?! Неужели нет никакого выхода?»
Секундная пауза показалась ему вечностью. Хорошо ещё, ответ не разочаровал.
«Есть, почему же».
«Какой?!»
«Воскресить меня в теле. В моём теле. В этом самом. Лишь в нём я буду Лениным. Вне его я могу быть Лениным только отсюда, из нашего измерения. Но»
«Опять но! Ой, извините, Владимир Ильич!»
«Ничего-ничего! Так вот об этом но: никто ещё не перевоплотился в себя».
«Почему?»
МНС устал вздрагивать. Но ничего, «более позитивного», «Ильич оттуда» пока не предлагал.
«Большинству это не нужно, а все остальные не смогли».
«Как это не нужно? Как это может быть не нужно?»
«Не горячитесь, товарищ! Без оболочки легче перемещаться. Можно всюду проходить без мандата. Да и груз личности не давит».
«Своя ноша не тянет, Владимир Ильич!»
«Тянет, молодой человек! Ещё, как тянет: воспоминания штука не всегда приятная Так что очереди на перевоплощение у нас не наблюдается. Да и никто толком не знает механики дела. Так, что»
Использовав все аргументы, МНС ещё раз упал духом. Теперь уже совсем. Вероятно, контрагент почувствовал это и не стал напрягать руку потомка, благородно дав ему возможность спокойно побыть в прострации.
Да, дела
МНС щедро поделился декадентским взглядом с СБ не участником, но свидетелем «эпистолярного жанра». Тот в ответ лишь сокрушённо развёл руками.
И что нам остаётся?
«Я могу подключиться?»
Ильич уже напряг руку МНС.
Конечно, Владимир Ильич: что мы без Вас?
От расстройства чувств МНС даже забыл об условиях контакта и «вышел в эфир открытым текстом».
«Я готов к сотрудничеству с Вами в материальном мире. Но для этого к моему содержанию мне нужна форма! Моя форма та самая, что лежит под крышкой! И это не всё: в Вашем мире мне нужен мой мозг! Только при этих условиях я земной Ленин!»
«Форма и мозг»
МНС не порозовел от подсказки, а напротив: побледнел. Ведь подсказка ничем не отличалась от пожеланий живой воды или молодильных яблок. Ничем в плане «реальности» получения.
«Вы поняли?» напомнил о себе Ильич. МНС спохватился.
Понял, Владимир Ильич. Не понял только как?
«Здесь мы этого не знаем: думайте. Только учтите: если вы загрузите меня в тело и не сможете оживить, я останусь в нём навсегда. Я останусь навсегда в мёртвом теле. Без пользы для дела и для себя. Одно лишь утешает: вряд ли я буду мучиться слишком долго»
Почему?!
«Скорее всего, моё существование прекратится в момент погружения».