Каждое утро в это место проникают солнечные лучи, это не дало мне растратить остатки энергии.
Отлично, Сфера. Ты готова отправиться в путь?
Назови координаты, Ария!
Снежный город, это название тебе знакомо?
«Сфера» задумалась, мелькая потоком огней на приборах, а потом спросила, что ещё может стать ориентиром для прокладывания пути.
Река Иртыш. Одно из древних названий, которое не стали изменять. Погоди, я спроецирую тебе местность из своей памяти.
Я приложила руку к серебристому диску управления, с помощью которого можно было совершать повороты и манёвры во время полёта.
Это хорошая мысль, Ария.
Я задумчиво пожала плечами, размышляя, что было в словах «Сферы» похвала или нечто свойственное машинам, применение любой информации, и это просто плюс, если количество неизвестных в уравнении уменьшалось.
Проведя анализ, который длился недолго, «Сфера» закрыла вход, став прозрачной и в то же время невидимой для внешней среды. Бесшумно вылетев из пещеры, она понеслась в сторону Снежного города, проносясь над высокими соснами. Я видела тонкую нить реки, которая сейчас походила на тропу между деревьев, так как была скованна льдо.
Впереди показались башни Снежного города, и я, уже отвыкшая от невообразимых скоростей, была обрадована, что смогла вернуться раньше обычного.
Расчётная точка найдена, Ария, совершить приземление? спросила «Сфера».
Нет. Перемещайся над городом, медленно, чтобы не пропустить место следующей остановки. Мне было непривычно, что столько людей не замечали нашего присутствия.
«Сфера» парила над главной улицей, медленно перемещаясь в сторону дома Оксаны, где на первом этаже находилась ставшая уже моей лаборатория.
Можешь опуститься здесь. В двери есть отверстие для ключа. Вот так.
Ты хочешь, чтобы я проникла внутрь? спросила «Сфера».
Да, чтобы не привлекать внимания нашим появлением. Или ты сомневаешься, что эта функция работает исправно?
Сомнения не свойственны мне, Ария. Я просто уточнила, куда сейчас прокладывать путь.
Я хотела ответить что-то ещё, но «Сфера» начала трансформацию, медленно меняя форму, перетекая их твёрдого состояния в аморфное, изменяя меня, оставляя внутри неприятное ощущение какой-то невообразимой метаморфозы. Трансформация вскоре закончилась и, оказавшись в лаборатории, я свободно выдохнула, приходя в себя.
После разгерметизации я выбралась из машины, она, в свою очередь, снова сделалась похожей на сгусток, упав мне в раскрытую ладонь.
Я зажгла лампу. Ходячие в клетках зашевелились. Фермер подошёл, принюхался.
Ну, как вы тут без меня? спросила я, Фермер заворчал, но по-доброму как-то. Я подошла к клетке того, кому не дала имени, попыталась лучше рассмотреть его. Сейчас он не был агрессивным, а стоял, покачиваясь из стороны в сторону. Открыв дверь, я вошла внутрь, выставила вперёд руку. В полумраке мне было плохо видно его лицо. Я говорила с зомби, ощущая, как он становился более расположенным к общению со мной. Подошла ближе, ощущая, какую он чувствовал невыносимую боль, и что его тело внутри кишело червями.
Я помогу тебе, осталось немного, тихо сказала я, испытывая жалость к заражённому и понимая, что пора начать оживлять мир, вернуть ему прежнее лицо.
Как некстати появление Сиру, но если он устроил эту пандемию с человеческим бешенством, я должна снова положить конец его сумасшедшим планам.
Выйдя из клетки, я задвинула засов, заметив, как безымянный подошёл к прутьям и жалобно застонал. Обернувшись, я заглянула в покрытые серой плёнкой глаза заражённого. Задумалась, что наверняка у него раньше была семья, он любил и, наверное, был хорошим человеком. Что-то настолько знакомое проскользнуло во взгляде живого мертвеца, что на какой-то момент я вернулась на много лет назад, когда вместе с Сиру, Эльзой и Максом мы оказались в городе, похожем на крепость. Именно там воля Сиру сломалась, и он перешёл на сторону кровожадной тьмы.
Шрам, прошептала я. Нет, я не могла ошибиться. Это был он. А я считала тебя погибшим.
Он склонил голову набок и тихонько зарычал.
Тихо-тихо, Шрам, позже мне бы очень хотелось поговорить с тобой, но пока мне надо встретиться с тем, кто сделал всё это.
Не знаю, понимал ли он хоть что-нибудь из сказанного мной. Скорее всего, наш разговор, хотя нет, точнее будет назвать его монологом, не произвёл на Шрама никакого впечатления.