Жора безоговорочно поддержал старшего товарища, несмотря на то, что Одесса, а с ней порт и заветный пароход на Марсель были уже почти рядом, а до железной дороги ещё топать и топать
Председатель ГПУ тут же вызвал к себе руководителя шифровального отдела. Спустя час он получил ответ из Москвы: «Председателю ГПУ Украины. Совершенно секретно. Строго лично. На Ваш запрос сообщаем, что французский предприниматель Морис Лефевр и его референт Жорж Арман два часа назад прошли таможенный досмотр на границе с Эстонией»
Читать дальше Председатель не стал. Скомканная телеграфная лента выпала на пол из разжавшегося кулака. И только по прошествии некоторого времени, в течение которого Председатель тупо смотрел в одну точку на стене кабинета, он, наконец, смог выдавить из себя классически горькое признание:
Вот тебе и ювелир Недооценил я старика
Через неделю смертельно уставшие, исхудавшие до неузнаваемости от тягот пути, французские подданные мсье Лефевр и его референт мсье Арман вновь стали Лесь Богданычем Федуловым и Георгий Сергеичем Лбовым. Измученная ожиданием, Аксинья Андревна буквально не знала, в какой угол усадить дорогих гостей. А уж когда Жора, обменявшись заговорщическими взглядами с Федотовым, щёлкнул замками и отбросил крышку чемодана, Спиральская утратила дар речи.
Правда, обрела его вновь она довольно скоро когда стороны приступили к дележу имущества в счёт полагающимся им процентов. Консенсус был достигнут только в одном но зато сразу: никто не требовал непременного обращения ценностей в деньги. Все сошлись на дележе имущества, как выражаются юристы, «в натуре». (Не путать с другим по значению термином из лексикона уголовников).
А, вот, делёж был долгим и трудным. Никто не хотел уступать друг другу без спора ни одного предмета настолько они хороши были все! Но так как раздел должен был быть совершен, он и был совершён. Правда, как это часто бывает в подобных случаях, все остались в чём-то недовольными его результатами. Конец спорам и взаимным косым взглядам неожиданно положил не кто иной, как самый молодой из участников дележа. И произошло это не самым деликатным способом.
Аксинья Андревна, укоризненно покосился Жора на хмурую подругу. Грех тебе! Ведь твоё участие в этом деле было самым незначительным. Разве можно его сравнить с тем, что сделали и пережили мы с Лесь Богданычем? Единственное, что ты сделала это не отказала господину Федулову с порога и обратилась за содействием ко мне! И всё!
Спиральская молчала. Она, конечно, признавала обоснованность доводов, но признавать и мириться с мыслью о потере приглянувшейся вещи «две большие разницы».
И ведь мы с Лесь Богданычем не требуем пересмотра ранее достигнутых договорённостей только на том основании, что ты спокойно пила кофе в роскошном дворце на Елисейских полях, а мы с ним на брюхе ползли по непроходимым лесам и болотам. В том числе и для того, чтобы доставить тебе твою долю! Долю, которой, даже при твоих немыслимых тратах, хватит на несколько жизней! А ведь её могло и не быть доли-то!
Спиральская побледнела.
Да-да, Ксенюшка! Я предложил Лесь Богданычу не возвращаться в Париж: мир ведь не ограничивается этим городом! Но господин Федулов захотел стать миллионером именно в этом городе. Так, что, радуйся, тётенька, а не ворчи!
Некоторое время Аксинья Андревна хватала ртом воздух а потом неожиданно улыбнулась.
Да будет тебе Разошёлся Сам ведь должен понимать: что я за женщина была бы, если бы не пыталась торговаться из-за каждой безделушки? Ну, сам посуди?
Как умная женщина, Аксинья поняла всё. И, прежде всего то, что часть это много больше, чем ничего. А ведь она запросто могла остаться именно ни с чем: Жора уже неоднократно доказывал то, что никак не относится к шутникам по финансовой части. Поэтому она приняла верное решение: свела всё к женскому капризу. Это было наилучшим выходом из положения и противная сторона вполне удовлетворилась им.
Потеплев глазами, Федулов деловым тоном обратился к «подельникам»:
Как думаете распорядиться своими долями, господа?
Аксинья Андревна мило улыбнулась.
Как ещё может распорядиться всем этим женщина да к тому же ещё не утратившая привлекательности?
Федулов понимающе вздохнул.
К Вам вопросов больше не имею. Ну, а Вы, Георгий Сергеич?