Станешь ты я в это верю.
У тебя, когда не плачешь,
Очень добрые глаза».
Света плакать перестала.
Папа всех окинул взглядом:
Маму Светы, дядю Петю,
Деда с бабушкой в углу
И взглянул, сказав: «Ну что же,
Успокоилась ты, вижу.
А теперь иди в кроватку
И смотри цветные сны».
Света вечером в кроватке
Приоткрыла глаз тихонько
И увидела, как папа
Смотрит в тёмное окно.
Света вглядываться стала
И заметила слезинки,
Что украдкой папа прятал
В уголках печальных глаз.
И решила, засыпая,
Что ребёнком быть прекрасно
Можно с кем-нибудь поплакать
Над несбыточной мечтой
Двадцать лет с тех пор минуло.
Света выросла, наверно.
Я давно уже не слышал
Никаких вестей о ней.
Мне же вот что интересно
Стала Света крокодилом
Или девочкой осталась
После всех прожитых лет?
Я не знаю. Страшно думать,
Что она уж не ребёнок,
Что приделали ей люди
Хвост и хищный ряд зубов,
Что она забыла игры
Только всё же я надеюсь,
Что у встречных крокодилов
Будут добрые глаза.
45.8.93
* * *
Я бегаю по городу,
Как взмыленный Барбос,
И мне щекочет морду
Зазнавшийся мороз.
Мне хочется согреться.
Я потерял в пути
Своё собачье сердце
И не могу найти.
И в пасти бьётся голод,
А в рёбрах только злость.
Какой холодный город
Мне кто-то бросил кость,
А я и не заметил,
Хоть с голоду опух,
И сучки, что я встретил,
Не радуют мой нюх.
Ничто меня не лечит.
Я тут схожу с ума.
Что будет, если вечно
Не кончится зима?
11.3.95
* * *
Как выразить печаль набором фраз?
Ведь у неё ни контуров, ни позы.
Она летит, расплёскивая слезы
Бокалами вращающихся глаз.
Она впорхнёт в видения мои
И рядом невесомой тенью сядет,
И веки мне пугающе погладит
Рукой из чёрной лёгкой кисеи.
18.7.93
Натюрморт
Подобно галактической спирали
И вихрю грандиозного циклона
Закрученную кожицу лимона
Мазками на холсте вы набросали.
Я трепет растревоженной тарелки
Прочёл на голубом её узоре,
Как будто отразился на фарфоре
Незримый бег неутомимой стрелки.
Над персиками с розовым румянцем
Хранящий звуки моря наутилус.
Всё это заскользило, закружилось
Таинственным взвивающимся танцем.
Всё это заструилось и взлетело.
Казалось, что движенье неизбежно
Но только космос, чёрный и безбрежный,
Покинет рамы строгие пределы.
26.9.93
* * *
Прохожий затемнённых городков,
Плутающий под небом вечерами,
Просящий белизны у облаков
Чернеющими дырками-глазами,
Попутно залезающий в нутро
Бетона, громоздящегося в горы,
Ползущий сквозь немыслимые норы,
Как синий червь глубокого метро
Ты осторожной поступью своей
По домику раздумий обветшалых
И чердачку догадок запоздалых
Идёшь в свою кладовочку идей
И между старых гниленьких стропилин
Укладываешь новый яркий миг.
Ты думаешь, что всё уже постиг,
Не зная, до чего ещё наивен
2.10.93
К «Чайке»
Кто ты, чайка? Черный лимузин?
Телевизор? Пьеса? Пылесос?
То ли ты разжалобишь до слёз,
То ли израсходуешь бензин?
Мой крылатый фотоаппарат,
Подними меня под небеса,
Где таких же тварей голоса
Смутными зигзагами звенят.
Я совсем запутался в словах.
В памяти мильоны этажей
Тайных, непонятных миражей,
Плоть приобретающие в снах.
Там грустит грузнеющий грузин,
Там похожи атлас и салат,
Там любой радист чему-то рад,
Каждая берёзка магазин.
А когда по городу иду,
То случайно ставлю на углах
Образы, увиденные в снах,
И по бреду страшному бреду.
Я зайду в какой-то новый дом,
Где тихонько тикают часы,
Листья книг полны живой росы,
И тома как будто не о том
Здесь вода имеет странный вид,
Тухлая тушёнка на столе,
А в глазах железное желе
Ждёт, когда же лето пролетит.
25.8.94
* * *
Все мы сексуально озабочены.
Все тела куда-то да летят.
Если пролетарий, то рабочий.
Если не рабочий значит, гад.
Всё объяснено и всё распутано.
Все ответы спрятаны в словах.
И ученье Фрейда-Маркса-Ньютона