Мочалки, эй!
Была у меня лет пятнадцать мочалка
Светлана Зеликова
Была у меня лет пятнадцать мочалка
В наследство досталась, и выкинуть жалко.
.*
Десятки с тех пор я сменила мочалок.
И каждый последующий худший аналог.
Открылась мне истина, честное слово:
Не всякое новое лучше былого.
Не всякое старое хуже новья.
Но вам ведь понятно, о чем это я.
Я вам пропою свой куплет про мочалку,
Ведь я не святая, простите, весталка.
Мочалка моя из загривка коня,
Я с нею без мыла не мылась ни дня.
Читали стишок «Мойдодыр» у Корнея?
А я до сих пор от мочалки хренею.
Посмотришь, иная красива, как я,
А трёшь ею тело, не трёт ни фуя.
Ни кайфа, ни толку, и траты напрасны,
И тело, поверьте, воняет ужасно.
Привычка бывает важнее натуры.
В мочалке бытуют зачатки культуры.
Ты помнишь, читатель, «изделие два»?
Ведь к творчеству, в целом, дорожка крива.
На Баковке знали, родятся поэты,
Когда разгружается вилами «это».
Да, взять хоть меня, я родилась на свет
И мне как мочалке аналогов нет!
ВСВ
Да, были люди в наше время
Графомачо
Бывает так живей живых, безвольных и унылых,
Средь кладбища, из золоченой бронзы, но стальной,
*
И волком выл он о стране, где за флажки стремился,
Но не трусил, не трусил и, не обретя свобод,
Не ставил крест на Родине, хоть и в других прижился б
Бывает так, что графоман берётся за писанье,
Не зная, как ему себя над миром возвести.
Долбить словами пустоту вот главное призванье
Того, кто любит у кладбищ о смерти бред нести.
За горло Музу прихватив, выдавливает рифму,
Цепляя пальцами струну и нюни распустив,
Елозит, грезя о молве, усиленно по грифу,
И, подражая «ВСВ», хрипит его мотив.
О, сколько я таких певцов слыхала по подъездам!
Их нескончаем хоровод в совке когда-то был
Теперь куражиться вольно и вовсе, всякий бездарь
Тревожить может без помех прах дорогих могил.
Он волком воет, он кричит, он лает и скрежещет,
Тревожа смерть на голоса руладами души.
Она стальная у него и очень любит женщин
Не только мацать, но бранить и даже потрошить.
Гигант свежей мысли
Мужчины маде ин юсср
Графомачо
Носили автомат водили жигули
И залпом пили спирт не настреляв на водку
Да только вот Отчизну не уберегли
Знать атом отсырел в ракетах и подлодках
*
И сердце отдаленным эхом дискотек
Зайдется вдруг в груди
И пузырек хватая
На тумбочке роняем фото где в фате
До лишнего ребра любимая
Родная
Не знаю я, как вам, а мне не до фемин:
Натура тяжела и будто одичала,
Она давно с трудом выносит вес штанин,
Она мне все мои надежды обломала.
А было дело, я смотрел через прицел,
Строчил по номерам и пил не по чекушкам,
Но с ног сбивал не спирт, а старший офицер,
Ласкала не жена, случайная подружка.
В даль годы утекли, расхлябанно глумясь,
Мой огород мечты зарос чертополохом.
Хотел из грязи ввысь, а вышло мордой в грязь.
Пишу о том-о сём (пока выходит плохо).
Мне зубы заменил пластмассовый оскал,
Мне слуховой протез натёр больное ухо,
Но я в геройских снах всех резво обскакал,
Как истинный поэт образчик пира духа!
Не сметь меня учить! Я юн и свеж мозгой!
А если прислонить меня к горячей стенке,
Ещё я покажу планете, кто такой
Вертел её за ось, шутя, в своей нетленке!
Разноцветная пародия
Марианна Макарова
РАЗНОЦВЕТНОЕ ВРЕМЯ
В опустевшее небо не рвётся намокшая птица.
И не сыплется струйкой комочек сырого песка.
Очень сложно само; й от холодной зимы излечиться,
А в застывших ладонях шуршащих минут не сыскать.
Было время из радуг, а крылышки птичьи цветными.
Ливень краски все смыл и смешал воедино с песком.
*
Разноцветное время насыпать в сухие часы.
Разноцветные струи в реке керосина разводы,
На песке целлофан и пустые бутылки в камнях,
Я люблю закусить возле грустно стоящей природы,
Подержать её ветки-иголки в хозяйских руках.
Было время, и пили из речки иные горстями,
Или ртом припадая к живительной водной струе
Но теперь перестали мы быть у природы гостями
И забыли о том, что мы временны в этом жилье.
Вот корова идёт похлебать керосину из речки,
Я подвинусь и дам себе время подумать чуток,
Почему её вымя в полосочку, были утечки
Радиации, съела она ядовитый цветок?
Подступили ко мне, словно радуга, разные мысли,
Вот освоим планеты от Марса и космосу вглубь
Там, поди-ка ещё дым не вис, как у нас, коромыслом,
Там коровы белы, и рога их, и вымя, и пуп.