Спасибо. Очень интересно. А я ведь тоже жил в детстве в Оренбурге.
Вы? В Оренбурге?
Ну, не совеем в Оренбурге рядом. Но в Оренбурге бывал. Тогда он назывался Чкалов.
Да, Чкалов. Но когда мы приехали туда, Чкалову вернули его историческое название Оренбург. А вы когда там жили?
В эвакуации, во время войны.
Вы там были один?
Нет, с родителями и сестрой Евой. Мы приехали из Белоруссии. А старшая сестра Рита с мужем и дочкой была в эвакуации в Саратове. Они эвакуировались из Москвы с Шарикоподшипниковым заводом, на нём работал Илья, муж Риты.
Выходит, вы все были накануне войны в Белоруссии? Вы, сестра и родители?
Да. В городе Мстиславле.
У вас там жили родственники?
Да, мамина младшая сестра, с семьёй. Тётя Женя.
И, наверное, дедушка с бабушкой?
Нет, они уже к тому времени умерли. Дед ещё до моего рождения, а бабушка года за три до войны.
Вы говорите: Мстиславль? Я даже не слышала о таком городе.
Старинный русский город, очень красивый.
А как вы стали сыном полка? В Интернете написано, что вы были сыном полка.
Меня действительно так называли. Но это было совсем недолго. Я ушёл с частями Красной армии, когда наши отступали. Я с детства мечтал быть военным. И где-то недели две шёл с ними. Ну, вот тогда меня так и называли сыном полка. Мальчишка ведь был ещё, 14 лет. А потом, после одной уж очень сильной бомбёжки, меня отправили обратно.
В Мстиславль?
Да, в Мстиславль.
И как вы добирались?
Ну, как? Пешком Вернулся в Мстиславль, а там уже все готовятся к эвакуации Родители, сестра Ева Нас эвакуировали в Чкалов.
Хорошо, что успели. А мои родные оказались на оккупированной территории.
Это где?
На Украине. Город Новомосковск Днепропетровской области. Отца маминого на фронт не взяли по возрасту, ему было уже 45. А старшая мамина сестра Мария, ей было 19 лет, ушла на фронт. Была на Курской дуге, участвовала в Сталинградской битве, освобождала Беларусь, была много раз ранена.
Но осталась жива?
Да, она осталась жива.
А ваши родные на Украине?
Моя мама и её родители стали подпольщиками. Дед, Андрей Иванович Панченко, был одним из организаторов подпольной организации в Новомосковске. Вообще, настоящее отчество деда Казимирович, дед был поляком. Но ещё до войны, когда начались гонения на «инородцев», он отчество сменил. Всё равно не помогло! За своё отчество, за свою неправильную национальность и за то, что до революции был царским офицером (а каким он ещё мог быть до революции?), за всё за это дед перед войной отсидел в лагере. Здесь, неподалёку, у города Дмитрова рыл канал
Кошмар!..
Кошмар. Вернулся из лагерей а тут война. Как говорится: из огня да в полымя. На фронт не взяли из-за возраста. Стал подпольщиком. Бабушка тоже. Но она ещё не бабушка была, ей было 40 лет всего. А мама моя, ваша одногодка, ей 14 лет исполнилось осенью, когда уже шла война, мама стала связной между подпольщиками и партизанами. Партизаны находились в густых лесах за рекой Самарой. И мама девочка ещё! ходила с донесениями и с документами в этот лес. В одну сторону 35 км. И обратно столько же. А в ноябре 41-го года деда моего схватили и расстреляли. На глазах у 14-летней дочери моей будущей мамы
Кошмар А почему вы не написали об этом в своей книге про Украину?
Я написала.
Но я почему-то не заметил этого эпизода А это очень важно то, о чём вы сейчас рассказываете.
Может, вы ещё не дочитали? Вы где сейчас? В каком месте?
Я уже в середине книги.
А про войну написано ближе к началу. Как же вы могли не заметить? Вы разве не подряд читаете?
Подряд. Я ничего не пропускаю. Надо будет вернуться и перечитать начало.
Да, пожалуйста, перечитайте. А то вам дальше будет многое не понятно.
Обязательно перечитаю.
Провожания
И он опять идёт провожать меня
Было уже 10 часов вечера, темно, и я волновалась: как он будет возвращаться, ведь улицы не очень хорошо освещены, а дорожка через скверик к его дому так и вовсе темна. Но Борис Иванович сказал, что знает тут всё наизусть.
Мы стояли у моего дома, который он называет замком. Свет и тени перемешались в причудливую гамму, конец июля, сегодня бы тёплый вечер как в Крыму
* * *
Потом я позвонила ему узнать, как он дошёл до дома. Но у него долго было занято Можно было и не дозваниваться ясно, что дошёл. Но я всё же дозвонилась потом. И он со смехом сказал, что это Володя держал его на телефоне делал втык за то, что он, Сударов, так долго бродит где-то.