Он сделал паузу для усмешки.
А потом, когда народ понял, как его «облагодетельствовали», во двор нагрянул представитель Застройщика ЗЗ
Знаю такого.
в компании с Начальником ГУВД и взводом ОМОНа. И этот ЗЗ на месте объявил нам, что никаких прав на участок под детскую площадку мы не имели, земля эта ничейная, то есть, принадлежит городской администрации. Потом он предложил выбирать между принципиальностью и тем, что полагается за принципиальность. Выбрать надо до завтрашнего утра.
Да разве вы одни такие? вздохнул Юрист. Вон, посмотри, что творится в исторических районах обеих столиц Под топор идут столетние деревья старинных парков, по которым гуляли ещё классики. Даже проспект, воспетый Пушкиным и тот «охватили работой»!
Юрист обречённо махнул рукой.
Довелось мне недавно побывать по делам на юге. Какой красивый был городок! Другого такого зелёного во всём Союзе было не найти!
И что?
И всё! Зато теперь и искать не надо: ни другого, не этого. Даже урочища с реликтовыми елями и соснами вырубаются! Да как: ускоренными темпами! И то: такие земли «пустуют»! Достойным достойное жильё!
А закон? «пошёл неверной дорогой» Геолог.
«Закон»! хмыкнул Юрист. Закон у нас демократический. Стоит на страже демократии, то есть.
И как стоит?
Хорошо стоит! Как положено! Сотни строек признаны судом незаконными и ни на одном строительство не прекратилось ни на минуту!
Юрист облегчал душу а Геолог внимательно контролировал этот процесс. Когда Юрист замолчал, он одобрительно кивнул головой. Так, словно подвёл итог.
Знаешь, брат, я рад, что «не ошибся дверью». А то ведь некоторые «наши» уже не наши.
Это не было аллегорией потому, что Геолог был «афганцем». «Афганцем» первого призыва. Того самого, который в канун нового, восьмидесятого, года, вступил на землю Афганистана в составе так называемого «Ограниченного контингента советских войск», имеющегося целью своей «защиту южных рубежей СССР, а также оказание помощи правительству ДРА в охране стратегически важных объектов и сопровождении караванов с грузами».
Будущему Геологу было тогда двадцать лет. Он уже успел закончить на «отлично» два курса горного института и перейти на третий, как случилось то, что случилось. Преподаватель за сдачу экзамена на «отлично» потребовал от однокашницы Геолога вступить с ним в связь и не в телефонную.
С позиций дня сегодняшнего тут и говорить не о чем. Сегодня такая «форма» сдачи экзамена или зачёта норма. Сегодня претендентки на сдачу сами домогаются их обеих формы и нормы. Потому, что это девственниц сегодня надо искать «днём с огнём». И тот «старорежимный» Диоген посчитал бы эту задачу ещё более трудной, чем поиски Человека. Даже не трудной: невыполнимой.
А тогда нравы были другие. Неправильные. Близкие к пуританским. В отдельных случаях. Как в этом, например. Геолог староста группы узнал о факте «уже постфактум». После «сдачи экзамена» «в постели». Человек он был тогда горячий, степенности никакой. Поэтому он и не вошёл в помещение кафедры, а ворвался. И не просто ворвался, а изловил там «охальника», и одним ударом кулака боксёра-перворазрядника «уложил» его на месте. При этом «немного» не рассчитал: сломал «педагогу» челюсть. Сразу в двух местах. Мало того: позволил себе ещё и «неспортивное поведение». Посредством удара ниже пояса.
Даже последующее установление истины и «признательные показания» однокашницы не спасали от «воздаяния». Правда, в институте скандал решили не раздувать: зачем накликать беду на свою репутацию она же задница. Но и «спускать дело на тормозах» также не пожелали. В итоге «борцу за справедливость» предложили взять академический отпуск. На два года. Хорошо ещё, что так обошлось: запросто могли и исключить. Поступить, так сказать, принципиально. Пойти на принцип, то есть.
Так будущий геолог осенью семьдесят восьмого оказался в армии. В воздушно-десантных войсках: здесь исключительно ценили борцов и боксёров. Особенно разрядников.
К тому времени, когда Союз решил протянуть Афганистану «руку помощи» ногами «Ограниченного контингента» Геолог уже отслужил год. Их полк оказался первым под Баграмом. Некоторое время после устранения Амина было относительное затишье. Но продолжалось оно недолго: уже весной советские войска вынуждены были от «защиты коммуникаций» перейти к более «товарищеским отношениям» на стороне кабульского режима.