Это были славные дни для предприимчивых людей: обмен-то производился только по месту работы, и лишь в пределах среднего заработка. То есть, в конфискационном порядке даже у честных тружеников, никаким боком не касавшихся «теневиков» и их неправедных денег.
Бедный люд уже во всех смыслах таковой начал тогда судорожно метаться в поисках источника сбыта. Все нормальные советские люди имели «заначку» на чёрный день и именно в купюрах наивысшего достоинства. Вот тут-то люди типа будущего Застройщика и подсуетились. Очень вовремя. Ведь это только для дураков банки закрывались в установленное правительством время, после чего приём купюр якобы прекращался: в банках ведь тоже работают «живые люди»!
ПротоЗастройщик хорошо нажился на этой операции. У него был не только отменный нюх на подобные дела, но и несомненный талант по этой части. А отсутствие мешающих работе морально-нравственных атавизмов делало его таланты бесценными. Особенно в исключительно благоприятных условиях развала некогда великой страны.
Потом курируемая уже «демократами» экономика «разродилась» купюрами достоинством в пять тысяч рублей. Теми самыми, по поводу которых на железных ставнях монструозных «комков» коммерческих киосков постоянно висели объявления: «Пятитысячки не принимаются и не размениваются».
Правда, рядом с «комками» постоянно крутились какие-то бесцветные людишки с бегающими глазами, которые предлагали несостоявшимся покупателям разменять «неходовую» купюру. Не из милосердия, конечно: за «пятитысячку» бедолага получал мелкими купюрами, в лучшем случае, четыре тысячи. Но ведь никого к подобному «неэквивалентному» обмену не принуждали: не хочешь не бери!
Однако человек брал: вариантов-то не было. И здесь будущий Застройщик не остался внакладе: на этой операции он сколотил себе целое состояние. Разумеется, сам он не стоял у киосков: работали «штатные сотрудники». Да и основной источник дохода располагался не у киосков, а в местах сосредоточения наибольшего количества неходовых купюр: в магазинах. Именно там происходил «массовый» обмен и размен выручки при непосредственном участии магазинного начальства. И в этой операции Застройщику помогал будущий ЗЗ, в обязанности которого был вменён контроль за «тружениками неэквивалентного обмена».
Затем начался обмен советских рублей на денежные знаки «суверенных» обломков СССР столь же «честный» и «эквивалентный». И здесь Застройщик не опоздал «к пирогу». Потом были первые валютные обменники с их «плавающими» всегда в одну сторону курсами, а также «жёсткой принципиальностью» в вопросе определения купюр, не подлежащих обмену по внешнему виду или году выпуска.
Конечно, всё можно было обменять. И обменивалось. Но уже по другому курсу: ополовиненному. И ведь соглашались! А куда бежать, если бег по кругу! По замкнутому! По тому самому, который впоследствии будут тактично именовать «рыночной конъюнктурой».
Во всех этих делах и делишках ЗЗ, как верный оруженосец, стоял плечом к плечу со старым товарищем. По причине верности дружбы с купюрами зелёного цвета. По этой же причине он не брезговал никакой работой. Он даже не обижался на откровенное хамство «друга», традиционно взыскивавшего с него и за свои ошибки тоже.
Но даже в моменты надругательств над верным ЗЗ, Застройщик понимал, что другого такого «друга» он уже не найдёт: преданного, как собака, исполнительного, как робот, точного, как часы. При всей «деликатности» своего положения, ЗЗ отнюдь не был лишён ума и достоинства: в своё время он окончил политехнический институт. Он даже успел поработать по специальности: инженером на заводе. Поэтому нередко, в момент «разноса», учиняемого Хозяином, на его щеках можно было видеть красные пятна: остатки ещё не до конца изжитого чувства собственного достоинства. Так сказать, «пережитки советского прошлого». Хотя все оскорбления он сносил «по-демократически»: с предельным мужеством. То есть, абсолютно безропотно.
И ещё одно, бесценное с точки зрения Застройщика, качество было у него: ЗЗ умел пить, «как лошадь» и при этом почти не пьянеть. В годы «становления рынка» без водки не решался ни один вопрос. Да и отдыхать иначе «первопроходцы капитализма» ещё не умели. И не потому, что «Канары ещё не подавались»: «подавались». Альтернативы были. И ими пользовались. Но водке и бане новые буржуа не изменяли даже в «пятизвёздных» «Хилтонах» на лучших курортах Испании и Лазурного берега. Так, уж, устроен русский человек независимо от содержимого портмоне.