Ольга Суханова - Дорожная лирика. Стихи 20172020 стр 2.

То ты друг сердечный, то недруг лютый,
то насмешник-бритва, а то жених.
Сорок тысяч братьев меня не любят,
ты один не любишь сильнее них.

Приводил к реке, где спокойна заводь,
где сквозь ветви ивы видна вода.
Обещал, что к лету научишь плавать.
Посмотрелась в реку  бледна, худа

Разве я понравлюсь кому такая 
влет, по-настоящему, наяву?
Стылая вода по лицу стекает.
Я плыву, ты видишь? Смотри, плыву!

Так ждала «сдай билет и останься»
Нет  так нет. И ни слез, ни обид, 
лишь в тревожно танцующих пальцах
непослушная пряжка звенит,
лишь под громкое boarding completed
отключу телефон. Насовсем.
Все разбито, забыто, зарыто.
Да, такси заказала. На семь.
Наспех кинула в сумку все вещи
да со вкусом спалила тетрадь.
И никто никому не обещан.
Спинку выпрямить, столик убрать.

Путь начертан, да нам неведом.
Я не вместе  я рядом, следом.

В зной безводный, в метель лихую
стерегу, берегу, страхую.

Зубы стиснула и не ною.
Я не об руку  за спиною.

Уезжай, не оставайся ни дня:
день прошляпишь  пропадешь навсегда.
Скорым поездом «Париж  Усть-Тырня»,
скорым поездом «не там  не туда».

Не оглядывайся. Только вперед.
Чай купи  а больше нет ни рубля.
Стукни ложкой, и стакан пропоет
эталонное хрустальное ля.

Рельсы-шпалы, вдоль путей тополя,
в подстаканнике трепещущий чай.
С новой строчки, с безупречного ля, 
соберись, хоть в этот раз не слажай.

Мурлычь хабанеру, бросай солдатне цветок, 
пусть взор оторвут от худых загорелых ног
и жадно сглотнут.

А где-то вдали по тебе наточили нож.
Ты знаешь, ты чувствуешь это. Да ну и что ж,
пока подождут.

Танцуй, с кем успеешь,  и с этим, и с тем, и с тем.
Не знает краев, границ, берегов и стен
прямая душа.

И танец пылает, и наземь летит цветок,
и ближе твой нож, и острей по тебе клинок,
и слаще дышать.

Ни минуты заветной, ни часа, ни дня, 
Перед богом-людьми не признаешь меня.
Но крапленою картой держи в рукаве
И постыдною мыслью крути в голове,
И отчаянным словом  рубя и грубя,
И последним патроном  на край, для себя.

Отболит, затянется, присохнет, 
хватит ныть, что вся в соплях-крови.
Сколько раз уже хотела сдохнуть?
Выплыла. И в этот раз плыви.

Ничего, что лет давно не двадцать, 
силы есть, упрямства через край.
Выплывешь, куда тебе деваться?
Все, что вниз тянуло, убирай:

спрятать, закопать, засыпать яму,
и  вперед, былого не храня.
Если б каждый оставлял по шраму 
было бы три шрама у меня.

Ни напиться нельзя, ни отпеться, 
нет ни песен тебе, ни воды.
Беззащитное звонкое сердце
каждый миг ожидает беды:
замирает, дрожит бестолково.
Что трепещешь? Скажи, почему
я не просто по первому зову 
я без зова бросаюсь к нему?
Так беспомощно и безоглядно
рвусь в спокойный надежный уют 
где не страшно, где вместе и рядом,
где напоят и где отпоют.

Вальсируя, маски кружили,
и, как ни бурлил карнавал, 
по алым пылающим крыльям
всегда ты меня узнавал.

Потрепаны, наживо шиты, 
вон пластырь да след от иглы.
Прости меня, мой подзащитный,
что крылья совсем не белы.

Победы на грани провала,
летучая легкая прыть
Я алыми так укрывала,
как белыми в жизнь не укрыть.

а ангелы все белокуры,
все розы там да соловьи
Из содранной заживо шкуры
кровавые крылья мои.

А под утро сдавит тревожный сон:
пережить твоих и подруг, и жен, 
и пойти на край, и зайти за край,
и услышать: «Ладно уж, забирай»,
и увидеть  в небе дрожит заря.
Все пути-дороги прошла не зря
Усмехнуться ангелу-трубачу: