Кто еще всегда был на его стороне? Музыка? Вот музыка да, всегда понимала. Не всегда шла в руки, иногда капризничала, дразнила, ускользала, но в конце концов всегда сдавалась. Ну, почти всегда.
Он разогнал моторку, насколько хватило мощности, и несколько раз вильнул из стороны в сторону, грубо, рискованно, на грани переворота. Ледяная вода плеснула в лицо. Отлично. Можно возвращаться.
Ты в своем уме? из телефонной трубки голос Гуннара Юхансена звучал даже жестче обычного. У нас тут конец ноября.
У нас тут тоже, усмехнулся Ивар.
Дождь, шторм, темнота, продолжал Гуннар. Ветер. Нет, не просто ветер, а наш северный ветер. Погода такая, что не факт, что получится выйти в море.
Ничего, на пристани постою.
Ты вообще откуда звонишь?
Из Осло.
Выйди на Акер-Брюгге и стой, сколько влезет. Ладно, я предупредил, чтоб потом без претензий. У нас все дома свободны, выбирай любой. Шестьсот крон за ночь, это с бельем и завтраком. Практически даром. Мне проще закрыть эту чертову базу к едрене фене.
Отлично. Две ночи, начиная с завтрашней. И я без машины, заберешь меня в аэропорту? Рейс я скажу.
Можно подумать, к нам из Осло куча рейсов летает, хмыкнул Гуннар на другом конце провода. Он один и есть, и то не каждый день. Завтра встречу, хорошо. Еще тысяча сто. В одну сторону.
Рыжий Гуннар всю дорогу молчал, зато Лили та встретила, как обычно. Вышла на порог дома, заслышав машину, кивнула Гуннару возле него она казалась фарфоровой статуэткой и засветилась, заулыбалась.
Херр Хольман, хозяйка опустила голову, пряча улыбку, но черные глаза все равно искрились. Привет.
Ивар, поправил он ее. Еще не хватало! Привет.
Так вот для кого ты просил протопить крайний дом, она повернулась к Гуннару. Хоть бы сказал! бросила она и тут же, смутившись, добавила: Постоянным гостям мы всегда рады.
Дешевле все-таки закрыться на зиму, Гуннар кинул на стол ключи от машины и направился к выходу.
Не обращай внимания, Лили попыталась как-то сгладить слова мужа, но у нее это не получилось. Кстати, я считала, нам ничуть не дешевле закрыться. По большому счету, один черт. Но если до весны совсем никто не будет приезжать я скисну, а Гуннар одичает, она положила на стойку ключ и пакет с постельным бельем. Помнишь свой домик?
Конечно.
Тогда держи, Лили пододвинула ему пакет. Доброй ночи!
Доброй ночи.
Домик действительно был заранее протоплен. Ивар кинул сверток с бельем на постель. Не разбирая, затолкал в холодильник пакет с купленными по пути продуктами и вышел на улицу. Холодный рваный ветер с моря, непроглядная темнота, светящиеся за его спиной окна хозяйского дома, тусклый огонек маяка впереди. Можно было бесконечно стоять у пристани и просто смотреть на все это, ни о чем не думая. Он так и стоял, сам уже не знал, сколько, пока не начал совсем леденеть. Все-таки его привычная осенняя куртка мало подходила для семидесятого градуса северной широты. Уходить не хотелось, от этого моря и тусклого маяка вдали невозможно было оторваться. Он поднял воротник куртки, застегнул молнию до самого верха и обернулся на еле слышный звук сзади но за спиной никого не оказалось, только рядом, на камне, лежал большой светлый предмет, которого здесь не было еще минуту назад. Ивар шагнул чуть ближе, предмет оказался свернутой оленьей шкурой. Он закутался в шкуру, набросив ее прямо поверх куртки. Мягкий олений мех легко скользнул по щеке. Удивительное здесь все-таки место, завораживающее. Он бы долго смеялся, если б ему сказали про вдохновение чушь собачья это вдохновение, поди его поймай. Вот сейчас ведь, казалось бы, он стоит в дивном романтичном месте а двух нот связать не может. А где-нибудь потом отзовется и накроет ни с того ни с сего. Так почти всегда и случалось. Нет, конечно, он мог написать что-нибудь в любой момент, как всякий человек, хоть сколько-нибудь знакомый с гармонией и композицией, он мог придумать вагон, три вагона вполне связной музыки, вполне удобоваримой качественной мелодичной ерунды, точно так же, как любой поэт всегда в состоянии срифмовать все что угодно на заданную тему. И не каждый еще поймет, что получившееся не поэзия и не музыка.
Утром он отнес шкуру в хозяйский дом. Ивар, постучавшись, приоткрыл дверь и тут же почувствовал ставшую уже знакомой атмосферу: пахло только что вынутым из духовки грибным пирогом, и Лили, напевая, нарезала его на куски.