Его голос елеем лился ей в уши, а ее деньги частенько в его карман. Для Ноны это был пустяк, она верила в него, в его будущее. Печалило лишь то, что он иногда, вздыхая, шептал: «Ты само совершенство! Я просто тебя не достоин!»
И вдруг, как гроза в декабре, Павел сказал:
Нонушка! Я так больше не могу. Ну, кто ты, а кто я?
Ты самое лучше, что есть у меня.
Вот! Ты сама только что сказала, что я вещь! А я не могу и не хочу быть для тебя подобием собачонки.
Глупости! Я такого не говорила.
Говорила! Но давай не будем спор устраивать. Просто давай, ненадолго, разъедимся. Всего на чуть-чуть.
И что это «чуть-чуть» изменит? Я же люблю тебя!
И я тебя люблю. Просто мне нечего тебе дать. А я, я хочу тебя баловать и одаривать.
Павлуша.
Помолчи, пожалуйста, и услышь меня. Вот приедут твои родители и попросят познакомить нас. Отец же твой обязательно спросит кто я и что у меня за душой. Разве ты не понимаешь этого? У меня же ничего нет. Даже квартиру я делю с мамой и сестрой.
У меня своя квартира. Да и не спросит отец. Я его знаю лучше.
Спросит! Не достоин я тебя! Дай мне год.
Год! Ты подумал обо мне?
Милая! Это всего один год. И потом.
Для тебя год, а для меня целых двенадцать месяцев.
Нонна прослезилась, но не стала его умолять, а ушла на кухню. Павел пошел за ней:
Ноник! Ты представь, что я в армию ухожу.
Стара я такое представлять.
Вот что ты говоришь?
Это ты себя послушай.
Я прошу, всего год. И потом, мы же соседи. Ходим одними дорожками.
Она молчала. Павел обнял ее, но Нонна словно застыла, смотря в одну точку, куда-то вдаль. Может именно в эту минуту у нее уже начал рождаться столь сумасшедший план, как решить все проблемы и недопонимания. Павел ушел, бросив:
До свидания!
И на это она не ответила, лишь прижалась лбом к стеклу и смотрела, как он, высокий и статный, идет через бульвар, разъединяющий их дома. Сегодня она даже не помнила, встречались ли они после того разговора. Последние несколько недель ее голова была занята другим. Да и в отпуск отправилась спонтанно, чтобы все хорошо обдумать и вернуть прежнюю жизнь.
Бросив бритву, отправилась на кухню, наполнив огромную чашку кофе, до самых краев, уселась напротив окна и стала рассматривать его дом. Голые деревья открывали его полностью, не то, что летом. Люди спешили, ежившись от моросящего дождя. Нонна улыбнулась, как же хорошо в такую погоду сидеть дома. Нащупала рукой пульт и щелкнула телевизор. Диктор вещал новости, затем рассказывали про погоду.
Да! произнесла Нонна излюбленное в последние дни слово: И в мире нет ничего интересного. Одна скука. Сплошная серость. Серость и сделала глоток и добавила шепотом: фиолетовый восход. Тут же ее брови соединились и она, расправив плечи, восторженно произнесла: Фиолетовый рассвет серого дня! минуту раздумывала и кивнула головой: Да! В этом что-то есть. Фиолетовый рассвет серого дня. Начало хорошего романа.
Поспешила в комнату, открыла ноут, закрутила волосы в шутливую гульку, совершенно серьезным лицом сделала запись: «Фиолетовый рассвет серого дня» роман.
Дальше дело не пошло. Нонна не была писателем и даже не мечтала стать журналистом. Нонна была переводчиком и владела в совершенстве четырьмя языками. Она и читала редко, в основном детективы, считая романы легким чтивом. Но вот сегодня ей, вдруг, пришла в голову идея написать именно роман. А почему нет?! Никто же ей не говорил, что она этого не может. А сама она не пробовала.
Да, почему нет?! Моя жизнь это лучший сюжет для романа. Напишу, прославлюсь и ты, Павлуша, поймешь, кого оставил. гордо вздернула подбородок, но тут же поднялась и заходила по комнате: Вот что я несу! Он и так считает себя ниже, недостойным, а я тут со своей славой. Решила же подвиг! Так чего сворачивать? взгляд ее пробежал по кричащей строчке и она, вздохнув, уже шепча, поясняла себе: Но ведь как прозаично. Нет! Я даже сказала бы поэтично звучит. Подвиг никуда не денется. И роман можно написать. Одно другому не мешает. Тем более что поступок Павла предначертан, обдуман до мелочей и ждет его появления. Так что, Ноночка, берись-ка ты за дело.
Решительно пошла в кухню, сделала вторую чашку кофе, нарезала бутербродов и с подносом вернулась к ноутбуку. Смотря на белый лист, сделала глоток, прищурила глаза. Через минуту она почесала виски, бурча: