Капитан не на шутку перепугался вероятность быть опознанным сбила с него всю спесь. Он достал из кармана скомканный носовой платок и принялся вытирать им лоб, от чего суше он не становился.
Значит, как тебя зовут?
Игнат, я тебе не соврал. Игнат Сидоров.
Ладно, допустим, что ты в первый раз в жизни сказал правду. И во что же ты, Игнат, вляпался?
Это не имеет значения. Правда, не имеет. Я коммерсант, я занимаюсь бизнесом скоро мы с Норой уедем отсюда
Это я и так понял. В Европу?
Да. У моей жены проблемы со здоровьем.
Это не ко мне. Это к врачу.
У неё нервное расстройство.
У тебя, я смотрю, тоже.
Давай без шуток. У неё депрессия и мания преследования. Но я не могу быть с ней, потому что я должен заработать достаточную сумму, чтобы мы поскорее уехали. В моё отсутствие она может что угодно натворить.
Для этих целей есть сиделка.
Ты не понял. Мы не можем привлекать посторонних людей. Более того, я хочу, чтобы вы сообщали мне обо всех, с кем она контактирует.
Мысль о том, что мания преследования не у жены, а у мужа, подтверждалась.
Ещё раз хочу напомнить, что если я что-нибудь захочу узнать, я узнаю.
Да делай что хочешь! вспылил Игнат.
Пока я ничего не хочу делать. Расскажи сам, во что вы вляпались, тогда я попробую вам помочь.
Да не вляпался я. Бизнес есть бизнес. Жизнь это вообще сплошное дерьмо. Так что нормально всё.
А ты, оказывается, философ.
В общем, вот тебе фото, вот тебе адрес, а вот деньги.
Он вскочил на ноги, принял былой решительный вид и опрометью выскочил из офиса, будто бы опасаясь того, что я брошусь в погоню и всуну всё это ему обратно. Короче, сколько бы он ни хорохорился, он был на грани истерики.
Глава 2
Жили они в районе Солнцево, в той его части, которая находится за железной дорогой и застроена коттеджами и деревянными двухэтажными домиками бывшими дачами.
От офиса до указанного на бумажке адреса было без малого сорок километров всё равно, что один раз доехать от одного берега моря к другому на острове Крит и два раза на Мальте. Так что времени пораскинуть мозгами было предостаточно.
Ну во-первых, с чего бы это я втянулся в это дурно пахнущее дело? В любом другом случае я выставил бы этого нахала Игната за дверь и был бы прав. Сначала я и собирался это сделать, но его истерика сыграла в его пользу.
Чутьё подсказывало, что капитана привела сюда не тупая ревность. Его вызывающее поведение и демонстративное хамство свидетельствовали не о силе, а о страхе. И боялся он в том числе и меня, но был кто-то и пострашнее. Чего может бояться такой крепыш, способный одним махом уложить троих сразу? Вероятно, чего-то по-настоящему ужасающего, неведомого, не вписывающегося в привычные рамки сознания.
Во-вторых, ему явно было не к кому обратиться, кроме как ко мне. Наговорив мне кучу гадостей про мою репутацию, он был прав я был известен грубыми манерами и не так давно меня торжественно уволили из органов. Не прошёл, видите ли, переаттестацию отличный повод выкинуть тех, кто служит не начальству, а народу. Но пусть кто-то наверху и решил, что после того, как милиция стала полицией, мне в ней места нет, весь Мегаполис знал я не бросаю тех, кто просит моей защиты. Брать на себя ответственность за капитана мне явно не хотелось защищать надо в первую очередь слабых, а не таких вот типов, которые вечно ищут выход из положения, в которое без труда и лишних раздумий нашли вход. Но он вёл себя так, будто бы мой отказ может стоить им с женой жизни. А это повод провести сегодняшний день в работе, а не за просмотром хоккея и игрой в шашки сам с собой одним словом, так же, как и большинство моих дней.
Ладно, паспорт мне капитан так и не привезёт. Я и не рассчитывал на то, что он выполнит обещание, данное мне только лишь затем, чтобы меня умаслить. Его личность была окутана мраком таинственности, что существенно затрудняло мою работу. Зовут его, скорее всего, и в самом деле Игнат. Придумать себе другое имя у него фантазии не хватит. Хотя кое-что он всё же наскрёб с сусеков, в результате чего и явилась фамилия Сидоров. Объяснение могло быть одно он опасается, что я его кому-нибудь выдам: либо бывшим коллегам, либо бывшим противникам.
Вытащив из кармана трубку, я набрал хорошо знакомый номер один из тех, что я только и набираю и число их считается пальцами одной руки.