В интернете было много информации об имущественном споре между клубом «Третий путь» и христианской общиной, борющейся за возвращение здания церкви. Последние обвиняли членов клуба в сатанизме, но в тот день у меня не было сил изучить этот материал.
9
Следующим вечером за металлической серой дверью меня встретила пахнущая плесенью темная лестница. На первом этаже все двери были заколочены, я поднялся на второй, где увидел небольшую перепалку. Одетый в мышиную форму полицейский из вневедомственной охраны мягко, но очень настойчиво выталкивал из входа в помещение кучерявого толстяка в смешном клетчатом костюме.
Вы же знаете, вам сюда нельзя, пропыхтел полицейский, пытаясь выпихнуть толстяка на лестничную клетку.
Последний потерял равновесие и налетел задом на меня. Я его слегка поддержал, не дав упасть.
Он снова ринулся вперед:
Ты знаешь, с кем говоришь, козел? Я это помещение еще в 1992 году у Моссовета под клуб выбил. Узнаю, где живешь сожгу твой дом.
Громила полицейский сложил руки с внушительными кулаками на груди, дав понять, что крики и угрозы на него не действуют.
Вы по какому вопросу? перевел он свой взгляд на меня.
Пришел забыть о боли, ответил я.
Полицейский сделал лицо еще более непроницаемым:
Здесь частный клуб телепутешественников «Третий путь». Если вы с болью, вам в больницу.
В это момент в клуб зашли несколько человек, они обменялись кивками.
«Вот ведь скотина этот Хазин», подумал я, соображая, как попасть внутрь.
А как можно вступить в клуб? зашел я прямо в лоб.
До конца года запись закончена, сказал полицейский и закрыл передо мной массивную железную дверь. Щелкнул замок. Я обратил внимание, что на двери нет ручки, звонка, замочной скважины или глазка.
Все это было очень странным. Клетчатый толстяк дожидался меня внизу.
Не подумайте, что у меня есть дурная привычка подслушивать, но я стал невольным свидетелем вашего разговора с охранником, сказал он. Затем протянул мне руку, представился Эдуардом Денисенко и предложил переговорить в кафе неподалеку.
Официант спросил, что мы будем пить. Толстяк заказал графин водки и квасу, дав понять, что выбор сделан.
Было видно, что в этом заведении его хорошо знают.
Он благодушно улыбался в ожидании напитков.
Я тоже спокойно сидел, поглядывая на него и улыбаясь. Официант появился минуты через три, и мы выпили без тоста. Закусив огурцом и все так же благодушно глядя на меня, он спросил:
Так какого черта тебе надо в этом «Третьем пути»?
Я слегка опешил от такого обращения и подумал, что ранее придуманная легенда с этим типом не прокатит.
Ищу одного человека, прямо сказал я.
Кого?
Сергея Бутакова.
Он чуть не подавился огурцом. Затем налил еще по одной и спросил уже серьезным голосом:
Можно узнать, для чего?
Собираю о нем информацию.
Толстяк закивал головой:
Я сразу подумал, что ты из репортеров.
Я не стал его разочаровывать. Мы выпили еще по одной и Денисенко опять замолчал, уставившись на меня прищуренными глазами.
Брось это дело, парень, сказал он. Ты не найдешь этого человека, его там нет. Даже если бы он там был он слишком крупная рыба для тебя.
Может быть, кто-то расскажет мне о нем?
Денисенко задумался, налил только себе, выпил, крякнул и, смахнув выступившую слезу, прошептал:
Кто знает Бутакова, не говорит о нем, кто рассказывает о Бутакове, не знает его. К тому же практически никто не видел его без маски.
Толстяк явно был не в себе. Я подумал, что они все в этом клубе какие-то сумасшедшие. Возможно, в секте очень жестко промывают мозги.
Как же мне подготовить материал о нем? спросил я.
Самое глупое для тебя это попытаться прийти туда еще раз. Фраза «Пришел забыть о боли» означает «Внимание, чужак». Теперь они знают тебя в лицо, соваться в клуб не в твоих интересах.
Мой клиент снабдил меня кое-какими ресурсами, сказал я.
Деньги могут помочь далеко не всегда, парировал он и достал пачку сигарет из внутреннего кармана. Я почувствовал, как в нем что-то изменилось. Очень медленными движениями он достал из пачки сигарету, вставил ее в рот, вынул из коробка спичку, чиркнул о коробок, и медленно раскурил сигарету. Мне показалось, что я попал в замедленную съемку. Дым неспешно выползал из ноздрей толстяка. При этом он максимально придвинулся вперед и как-то загадочно улыбался. Я осознал, что восприятие меняется и я отчетливо вижу каждую пору кожи на лице Эдуарда. В какое-то мгновение наши взгляды встретились. Я увидел, как его зрачок резко и неестественно сузился буквально до размера точки, а потом медленно вернулся назад к нормальному размеру. «Он одурманил меня водкой», очень медленно проплыла в голове мысль. Внезапно лицо Эдуарда скривилось в мерзкой гримасе. Он опасливо откинулся назад, словно я был смертельно заразен или на моей груди сидела кобра.