Наталья Тимофеева - Синергия. Стихи стр 2.

И проклятье, и спасенье 
Память утлая моя.
Я забыла невезенье
И далёкие края.

Я простила всех без злости,
Пожелала всем добра
И готовлюсь к Богу в гости
Без тряпья и серебра.

Я давно не знаю страха
Потерять земной приют.
Сшила белую рубаху,
Ту, что саваном зовут.

Не забочусь о продленье
Суетливых праздных дней,
Только знаю, воскресенье
У последних ждёт дверей.

Я больше не пью отраву
Сомнений, земных обид,
Я здесь не обрящу славу,
Что словно кимвал звенит.

Я здесь не ищу ответа
На самый простой вопрос,
Зачем моя песня пета
С весны до седых волос.

Долгов не копила втуне
И денег не берегла.
Лишь ветер осенний дунет,
Лишь жизнь догорит дотла,

И лягут снега глухие
На куполы и кресты,
Как прилетят вестовые
С незыблемой высоты

Берёт меня память за горло,
Кроит на особенный лад.
Пока все приметы не стёрло
Щекою, подпершей приклад.
Забывчивым проще живётся,
У них, что ни день, то гульба
(И что только дурням неймётся!), 
Не их ведь трепала судьба,
Не их плачут дети-сироты,
Не их сыновей на погост
Влекут, и убийственны ноты
Мотива, что трубен и прост.
Они  миротворцы от Бога,
Мерзавцам не плюнут в глаза.
У них с вегетатикой строго,
В порядке у них тормоза,
По полочкам речи и путчи,
Черёд на борьбу и ходьбу,
Страна их всех краше и лучше,
Хоть честь её  в том же гробу.

Как ревматическая боль,
Тоска навязчива и слепа,
И вся вселенная нелепа,
И абсолютен только ноль.

И я не знаю, как мне быть
В моей хрустальной оболочке,
Коль нет ни блата, ни отсрочки
И трудно прошлое забыть.

Синергия веры и души,
Синергия звука и пространства, 
Векторы любви и постоянства,
Есть они, и вечность не страшит.

И, когда звонят колокола
Над пустыней плоти человечьей,
Нищим духом в ней укрыться нечем
Без любви и Божьего тепла.

Непричастны радости они,
Движимые мелкими страстями,
И свечей душистыми огнями
Вечность их с собою не роднит.

И в чёрном бреде забытья
Горит огонь страстей забытых,
Сознаньем наглухо укрытых,
Как камнем мёртвая змея.

И, просыпаясь поутру
Осой в паучьей паутине
На полюбившейся чужбине,
Я думаю, когда умру,

Найду ль за гранью тот покой,
Который и во сне не снится,
Иль будут думы-огневицы
Там бередить рассудок мой?

Когда отвечу за грехи,
За юность, полную безумства,
За зрелость в круге вольнодумства,
За неуклюжие стихи,

Придёт ли полное прощенье,
Освободит ли разум мой
Господь, иль вечное смущенье
Назначит грешнице земной?

Плывёт осенний окоём
В неяркой мгле аквамарина,
Моя приветная чужбина,
Мой, окружённый садом, дом!

О, виноградная лоза,
Отдавшая свой хмель заветный
В долине мира предрассветной
Бутыли чистой, как слеза!

И розы, кланяясь ветрам,
Кричат пронзительно кармином,
Поленья-рыбы у камина
Ждут алой алчности костра.

Прощай, сентябрьское тепло
С плодами дерева познаний,
С последней нежностью признаний
И всем, что в Лету утекло!

Меды качают. Патокой небесной
Струится с гор тяжёлый аромат.
В пчелином улье жизни стало тесно,
И каждый перед Богом виноват.

И той вины обыденней, тяжеле
И гуще мёда медленная лень,
Накопленная в каждом зримом теле,
В незримое вторгаясь, что ни день.

Нераздвоимы та юдоль и эта,
Что здесь посеешь, то пожнёшь потом
Меды качают. В патоке рассвета
Всё глубже увязает старый дом.

Как безутешная вдова,
Надвинутое плачет небо.
Смертельна ветра тетива,
Натянутая зло и слепо.

Срывая мёртвую листву,
Поток безумный мчит по кругу
И держит небо на плаву
То ли со зла, то ли с испугу.