Я с трудом смог отвести глаза от почти настоящей мускулистой руки, смотреть в глаза Ярославу не хотелось, но я должен был. Пустой рукав пиджака висел зловеще, не менее зловещей была улыбка инвалида. На ум приходило идиотское название игрового автомата.
Пока я пытался подобрать слова сочувствия и оправдания, Ярослав еще больше улыбнулся и, взявшись единственной рукой за кожу у основания шеи, с силой потянул ее вниз. Кожа поддалась и стала сползать вниз, потянув за собой кожу лица, глаз и волосы. Я знал, что я увижу. Я не выдержал и отвернулся.
Мы молча шли по коридору. Я, вперив взгляд в широкую спину Ярослава, пытался найти в себе силы и слова для очередного извинения перед обиженным инвалидом. Но вместо слов в голове всплывали яркие картинки, как буквально несколько минут назад я помогал однорукому человеку накладывать на обезображенное лицо гибкий протез. Оказалось, это не просто кусок кожи с нарисованным глазом, а высокотехнологичное устройство. Снаружи это была точная копия отсутствующей части лица Ярослава, а внутри находились синтетические мышцы и процессоры, воспроизводящие мимику лица и даже движение искусственного глаза.
Зрачок и тот реагировал на свет. Крепилось это покрывало на специальный сверхпроводимый клей. Он передавал импульсы в процессоры протеза от уцелевших нейронов на пострадавшей стороне и от вживленных микро датчиков с целой стороны лица.
Руку на место Ярослав пристегнул сам, она оказалась не такой продвинутой, как лицевой протез. В ней так же имелись процессоры и система электроприводов, но только для создания видимости движения. Функционально это была самодвижущаяся палка с пальцами. Как объяснил мой покалеченный помощник, технологии по полноценному управлению протезом существуют, но при этом протез похож на клешню батискафа, к голове крепят на болты металлический ящик с большой антенной, а он не хочет быть еще большим уродом.
Это сейчас в моем изложении его слова выстраивались в небольшое эссе по технологиям протезирования, а на самом деле это был яростный монолог, сдобренный отборной бранью и проклятиями, как в мой тупорылый адрес, так и во все стороны света. Досталось даже папе римскому и герою советского художественного фильма «Электроник». Больше всех оскорблений в заочной форме получил Дамир Анотович.
После установки навесного оборудования на место Ярослав заявил, что я козел и направился к выходу из комнаты, уже в коридоре крикнул: «Я провожу ознакомительную экскурсию для одного козла и если ты, товарищ Петров, не поторопишься, то потом сам будешь ходить и искать, где тут козлов кормят».
Так мы и бродили по коридорам. Ярослав периодически распахивал какие-то двери и с криком: «На, смотри!» тут же закрывал их перед моим носом, пока мы не дошли до гримерки. Дверь в гримерную отличалась от остальных нарисованной кустарным способом звездой и надписью «Алла Пугачева». На изображении виднелись попытки его удаления путем оттирания и скобления, но, видно, краска была очень стойкой.
Моя работа, на лице Ярослава расплылась самодовольная улыбка. Взгляд его стал отстранённым под наплывом приятных воспоминаний: «Я тогда изрядно надрался и, нацепив парик и простынь, бегал по базе и орал песню. Как она называется..». Поглощенный попытками вспомнить название помощник сморщил лицо и начал напевать: «А ты такой холодный, как..»
Как айсберг в океане, я невольно подхватил, и вот мы уже в два голоса звонко и радостно допевали, и все твои печали под темною водой!
Наша ссора была забыта. Мы еще долго бродили по коридорам, все так же Ярослав распахивал какие-то двери и с детским азартом старался захлопнуть их перед самым моим носом. Мы смеялись, а он рассказывал мне истории своих пьяных проделок и почему среди работников проекта с определенного времени нет симпатичных женщин. С еще большим упоением и подробностями рассказывал, почему уволили и несимпатичных.
В конце дня я сказал, что мне хотелось бы с ним дружить. Ярослав долго о чем-то думал, ответил, что с козлами не дружит, но мою кандидатуру рассмотрит.
глава 20
Я опять был в том же коридоре. Я много раз видел в кино, как людям снится один и тот же сон, но со мной это было впервые. Коридор, как и в прошлый раз, был необязательным к восприятию. Я все так же плавно двигался по нему вперед. Мыслей почти не было, присутствовало понимание, что я во сне и боязнь повторной встречи с мертвым Дуровым.