Да у них же в глуши все люди не люди И точно у этого шесть пальцев.
Ах так, туда твою так! вмешивался в разговор ямщиков тот мужик. У меня-то шесть пальцев? Пять, как у людей!
И простодушный мужик начинал разуваться на морозе, долго распутывал портянки свои, выставлял на мороз голую ступню с шевелившимися пальцами, и торжествующе говорил:
Считай сам: пять!
Ямщики даже не усмехались, и первый, так же серьёзно и по-прежнему не обращая внимания на мужика, оставшегося на морозе в одной обуви, говорил соседу:
Значит я ошибся: не на левой ноге у него шесть пальцев, а на правой
Доверчивый мужик, чтобы убедить злостно смеявшихся над ним купеческих ямщиков, снимал обутки и с правой ноги, оставшись на снегу босой. Тогда и начинали насмехаться над ним злобно шутившие ямщики, доводя чуть не до слёз простодушного мужика
Чтобы остаться в деревне, в месте своего детства, я устроился в лесопитомник-заказник и пошёл рубить делянку очищать лесной квадрат. Нам пришлось валить выросшие тут деревья. Когда-то на делянке были повалены все строевые сосны, а не удосужились почистить место до конца и выросли там берёзы и откуда-то взявшиеся клёны.
Вальщиков в нашей бригаде было мало, и я тоже взялся за пилу.
Но вальщик из меня не получился, а потому валить большие деревья взялся местный пожилой мужик из соседней деревни.
Пока суть да дело, я было отвернулся и отвлёкся, смотрел на другую сторону делянки, где гулко стучал топор, обрубая сучья, там готовили брёвна к отправке. И тотчас гулко ухнуло, рядом падая, дерево. Я тогда потерял сознание от удара толстой ветки по голове.
Очнулся я уже рядом с «каретой» скорой помощи, куда меня переносили на носилках. Оказывается: скорая была вызвана на делянку с района сразу и дежурила, это директор леспромхоза знал, что бывают аварии при том, когда нанимает постороннюю бригаду, из посторонних людей.
Я очнулся и слышал разговоры сопровождавших меня до больницы двух мужиков с врачами и медсёстрами:
Вот, человека загубили, недружелюбно сказал врач.
Речь шла не обо мне, как я потом догадался убило мужика комлем дерева, которое он валил: комель отпружинил и ударил его со страшной силой.
Ты видел, как он лежал, лицо его почернело, правая рука вывернута была, как он бензопилу выбрасывал, за пилу больше переживал.
Помирал никто его не трогал, не решался, «нехай душа уходит», сказал кто-то там.
Известно, помер, за женой послали уже в его деревню
Так у нас был случай пару лет назад, продолжил врач скорой помощи, человека бревном так притиснуло к земле, что кишки изо рта вышли и тут я потерял сознание снова, когда машину на въезде в районный посёлок тряхануло на кочке, а может от страшных разговоров замкнуло в мозгу?
Мне повезло больше. Но я был отправлен из районного госпиталя в город, в городскую больницу. И больше на родину детства не вернулся.
И город мне тоже был родным, всё сознательно-взрослое детство я провел в городе, в деревню к бабушке ездил только на пару месяцев и то летом бывало, в пионерские лагеря посылали меня родители.
До чего же я был рад этой встрече с родной землей, с родными местами! Даже запах и вдыхаемый воздух казался родным.
Я вернулся. Если посчитать, от 19-летнего возраста моего до 40-ка лет почти двадцать лет я не был на родине.
И случилось встретиться с теми людьми, которые знали меня в юном возрасте. Ну, конечно, не сразу узнали даже меня, видя зрелого мужика вместо молодого паренька, залихватского гитариста, играющего на гитаре у подъезда дома в группе таких же «разбитных» юнцов, тревожа пожилых женщин, ругающихся по вечерам из-за того, что ораньем дворовых песен мешали их спокойному течению провинциальной жизни.
Уехал я в юности в далекую Сибирь «за туманом за деньгами едут только дураки». И оказывался в таких местах, куда, как в той песне: «только вертолетом можно долететь».
Скоро, через три дня, я уже работал с теми же мужиками, которые были ненамного старше меня (на 34 года), которые остались в далеком далеке, на родине, пока меня Судьба носила по всей Сибири, от Иркутска до Тюмени и обратно до Хабаровского края и Якутии.
Естественно начались расспросы. И я рассказывал. Собеседники были друзьями моего отца, с которым они работали вместе в одной бригаде, отец был бригадиром.