Ну, тогда на нашей, сказала Маша, осматривая свои окровавленные руки. В кулаках оказались зажаты осколки чайника и вырванный зуб.
Угу, сказал Игоряша, ёрзая на кровати и пытаясь решить, куда девать рога. Вот только где она, не помню.
Ты же гараж купил пару лет назад, сообразила Маша. Теперь надо было что-то делать с кровоточащими порезами на лице, но она уже устала и потому присела отдохнуть на кучу грязного белья, которое заполняло почти всю ванную комнату.
Правда? Игоряша изумился, и рога, отвалившись, закачались на люстре. Что-то подзабыл. Тогда должны быть ещё ключи.
Он снова сунулся в ящик, но рука его наткнулась на что-то вонючее и настолько отвратительное, что он отпрянул и всё-таки упал с кровати, чуть не заснув в полёте к полу.
Маша открыла зеркальный шкафчик перед собой, и оттуда посыпались баночки с кремами, шампунями и дезодорантами, пустые бутылки, перегоревшие лампочки и прочее барахло.
А вот и он, обрадовалась Маша, вытаскивая ржавый пинцет, воткнувшийся в центр лба. И пластырь как раз.
Что ты говоришь? переспросил Игоряша, пытаясь выползти в коридор. Ему мешали стебли филодендрона, растущего в горшке на кухне.
Я говорю, сказала Маша, залепив пластырем окровавленный лоб, что гараж-то прямо у подъезда. Отчего же ты не помнишь?
Игоряша перегрыз два самых толстых стебля и выбрался в коридор.
Вот какие-то ключи, сказал он, подняв с пола комок пыли, в котором угадывалось нечто металлическое.
Хорошо, сказала Маша, заклеивая порезы на щеках. Я почти готова. Только юбку ещё надо найти. Давно её не видела.
А вот и телефончик мой, сказал обрадованно Игоряша. Он тут в прихожей на зарядке стоял, оказывается. Зарядился, прямо чудеса! Я тут как раз проснулся на прошлой неделе и думаю вроде был у меня телефон.
Маша закончила с ранами и стояла посреди ванной в майке и колготках, соображая, где может находиться самая свежая юбка.
Может, ты мне позвонишь? спросила она. Я свой тоже как раз не нашла.
О! отозвался Игоряша. Да тут семьсот шестьдесят один пропущенный звонок. В основном от Владимира Ивановича. Чего он хотел, интересно знать? И ещё как странно На телефоне бумажка приклеена сзади. Написано «Перезвони, скотина». Откуда это?
Маша догадалась заглянуть в стиральную машинку, но дверца присохла и не открывалась. К счастью, на полу рядом стоял ломик. Но и он не справился, а лопнул с протяжным и жалобным гулким криком.
Я тебе звоню, сказал Игоряша. Слышишь?
Машин телефон где-то совсем рядом издал прощальную трель и сдох. Маша, однако, успела оглянуться на звук. На полуистлевшей верёвке над ванной сушилось прошлогоднее бельё. Телефон, похоже, находился в кармане юбки.
Надо же, сказала Маша. У меня в юбке и карман есть.
Она сняла юбку с верёвки и обнаружила в одной из дыр повесившуюся крысу. Поразмыслив, Маша решила крысу вынуть и отложить на потом, поскольку заниматься похоронами сейчас представлялось совершенно неуместным.
Она принялась натягивать юбку через голову, просунула руки и застряла.
Игоряша! позвала она. Ты мне не поможешь? Я, кажется, чуточку располнела.
Игоряша уронил от неожиданности телефон в кучу мусора под собой и понял, что найти его снова практически безнадёжно. Он вздохнул и на четвереньках двинулся к ванной.
Извини, сказал он. Что-то я не разберу, где ты. Тут какая-то трава.
Сейчас я выйду, сказала Маша, пыхтя и пытаясь сдвинуть юбку пониже. Должно быть, это морская капуста проросла. Я в прошлом декабре там банку открытую уронила. Лень было собрать.
Игоряша поднялся, наконец, на ноги, перешагнул через траву и громко заорал. Навстречу ему двигалось странное существо, запутанное в старую драную тряпку. С его морды, целиком облепленной пластырем, капала кровь, а жирные руки торчали вверх, словно ветки зловещего дерева.
Да ты что? удивилась Маша. Это же я. Помоги юбку надеть.
А это самое, пробормотал Игоряша. Экое недоразумение. Ну да
Он дёрнул ткань вниз, что-то хрустнуло, и Маша освободилась.
Фу, сказала она. Теперь хоть дышать можно.
Большая часть юбки опала вниз мелкими клочками, однако на поясе осталось ещё достаточно, чтобы Маша не придавала этому слишком существенного значения.
А ты что не одет? спросила она. Я думала, мы уже выходим.