Они не могли дать то, чего у них у самих никогда не было.
Я, Лена, по-прежнему в огне первой половины восьмидесятых. И ты, Лена, по-прежнему там. Мы мучаемся. Мы мечемся между умом и сексом. Между драконами морали басни. Между Достоевским и Чеховым. Между "Вишневым садом" и "Вишневым адом". Между "Вишневым адом" и "Вишневым задом". Между советской властью и русской жизнью. Между хуем и пиздой. Между кино и театром. Между театром и цирком. Между предчувствием конца социализма и ожиданием конца века. Нам остается мучиться недолго. Скоро - восемьдесят пятый год. Скоро Горбачев. Скоро свобода. Лучше не будет. Но все же будет лучше.
Ум и литература
Умом Россию не понять.
Тютчев
...вместо носа - совершенно гладкое место.
Гоголь
Умом Россию не понять. Как сказано - так и есть. Умом Россию действительно не поймешь. Россию можно понять только через литературу. Но литературы больше нет. Поэтому Россию дважды невозможно понять.
Таня заметила первой: что-то не так. Что-то не чисто. Все хорошо, но что-то не очень хорошо. Все вроде бы в порядке, но что-то мешает. Что-то по ночам жужжит.
Я тоже заметил - действительно, что-то жужжит. Может, это жужжат мухи. Или мыши. Или еще что-нибудь. Может, это жужжит не в доме, а за окном. А если даже и в доме - ничего страшного! Мало ли что может жужжать в конце века! Может, сам конец века и жужжит.
А где-то через неделю я ночью проснулся. Словно от удара. В июньской ночи - типичная русская ночь, выла сигнализация, в России у машин сигнализация всегда срабатывает от малейшего шороха, в России, а особенно в Москве, машины воруют постоянно, вот сигнализация и воет, воровать, конечно, нельзя, но ведь и выть так тоже нельзя - что-то летало и жужжало совсем близко. Но это была не муха. И не конец века. Лучше бы это была муха или конец века! Но это летало не то и не другое. Это было что-то очень знакомое! Давно и хорошо знакомое. В общем, это был хуй. Самый обыкновенный хуй.
Я не испугался. Я просто не поверил своим глазам, хотя все признаки хуя были налицо. А вдруг я еще сплю? А вдруг это все-таки не хуй? Вдруг это новый вид мухи или бабочки? Но я не спал, а это был именно хуй. Цвет, запах, внешний вид - ну все как у хуя!
Я снова не испугался. Чего только не летает в конце века! Я вырос на байках про НЛО. Байки иногда материализуются. Вот и залетел какой-нибудь посторонний хуй! Залетел по ошибке. Окна перепутал. Опять же ничего страшного - полетает, полетает, еще немного полетает и улетит прочь.
Меня испугать довольно легко. Я мужчина пугливый. Я многого в этой жизни боюсь. Но когда я чего-то боюсь, я руками не дергаю. Я руки сжимаю или, в самом крайнем случае, я руками трогаю голову. Или Таню. Но в этот раз я не испугался. Но чисто машинально, без всяких аналогий, абсолютно случайно потрогал свой хуй.
Хуя не было. На месте хуя образовалось совершенно гладкое место. А хуя как такового не было. Яйца были. Все остальное тоже было. Но вот хуя не было.
То есть это летал не просто хуй. Не посторонний хуй! Это летал и жужжал мой хуй! Мой!
Мой! Моя кровинушка! Мой хороший, мой родной!
Я снова не испугался; я сразу потерял сознание и первый раз в жизни упал в обморок. Как тургеневская девушка. Как служанка из водевиля. Девушка и служанка гуляли в саду. Махали платочками и веерами. Разговаривали. Девушка и служанка вдруг испугались. Может, мыши испугались, а может, еще чего. Кто их, девушек и служанок, разберет! Девушка и служанка упали в обморок. Потом очнулись.
Я тоже очнулся. И сразу схватился за хуй. Он вернулся! Он был где обычно и не жужжал. Он заполнил собой совершенно гладкое место. На этом месте снова было то, что там должно быть всегда по всем Божьим, природным, человеческим, гражданским и уголовным законам.
К счастью, Таня ничего не заметила.