В середине зала - распятая американская девушка, нежный перепуганный козлик. Кровожадные твари собираются отрезать ей верхние половые губы, ноздри, ушки, а также волосы под мышкой и на лобке. Федя уже сделал надрез на верхней половой губе.
Джек даже не пытается стрелять. Джек по опыту знает: потустороннюю тварь пулей не возьмешь. Джек сразу достает роман "Доктор Живаго", наиболее надежное в таких случаях оружие.
Но здесь собрались не только ожившие русские писатели: здесь и их персонажи. Здесь прямо самый настоящий русский литературный парад! Джека обступают все эти Сонечки, Анечки, Машечки, Женечки, Ванечки, Грушечки, Петечки, Наташечки и прочая вскормленная пастеризованным молоком русской литературы опасная сволочь. Толстой, Гоголь, Достоевский протягивают Джеку свои книги. Но Джек - полицейский, и его работа - не читать всякое говно, а уничтожать кровожадных потусторонних гадин. Джек приступает к работе.
Уже нет очков у Чехова. Чехов пытается найти очки, но не успевает. Ничего, он найдет их в аду, куда его снова отправляет Джек удачным ударом "Доктором Живаго". Джек бьет без передышки. И вот уже больше не опасен Толстой. Больше не опасен и Достоевский. Новый удар - и можно не ждать кровавых пакостей от Гоголя.
Джеку в душе даже немного жаль оживших русских писателей. Но что он может поделать? Джек должен защищать американскую демократию и беспечных козликов-американцев. В Америке все граждане имеют защищенное Конституцией право ставить, смотреть и читать все, что хотят, а не только, например, кровожадную гадину Чехова.
Джек не устает наносить удары "Доктором Живаго" направо и налево. Ну вот, вроде бы с писателями покончено! Теперь надо кончать с Федей и персонажами.
Очередь Феди. Прощай, Федя! Больше не возвращайся! С персонажами Джеку проще, чем с писателями. Все персонажи русской литературы какие-то все ущербные и физически неполноценные; так же активно, как писатели, они сопротивляться не могут.
Ну, вот и все. Последний персонаж; безголовая Анечка. Она и с головой была довольно средней красоты дамой, а без головы - просто хуй знает что! Что-то совершенно омерзительное!
Последний удар. "Убирайся в свой проклятый русский литературный ад!" напутствует Джек последнего персонажа перед последним ударом. Спасена распятая в центре зала очаровательная американская козочка, которой Федя успел все-таки надрезать верхние половые губы. Спасена Америка. Спасены демократия и свобода.
Джек звонит в Россию русским людям. Джек интересуется - когда ждать новых кровожадных гадин? Русские люди успокаивают Джека. Русская литература закончилась. По целому ряду причин русская литература прекратила свое существование. Джек может не волноваться: никаких новых Чеховых или там Толстых не предвидится. Но Джек не доверяет русским людям. На всякий случай Джек не убирает далеко "Доктора Живаго".
По-прежнему слюнтяи и гуманисты хвалят Джеку русскую литературу. Джек только смеется. Джек слишком близко видел эту русскую литературу, чтобы иметь по ее поводу еще какие-то иллюзии! Из всей русской литературы Джек ценит только роман "Доктор Живаго". На содержание романа Джек трижды срал, но сама книга вполне устраивает Джека по своим внешним данным, неоценимым в схватках с время от времени оживающими русскими писателями.
Вот, Лена, как. Вот так, Лена. Видишь, надежда есть всегда. Даже в конце века, когда с надеждой все так же ясно, как и с динозавром. Разве динозавр где-нибудь есть? Динозавра нет нигде! Динозавр очень давно ушел и унес с собой надежду.
Мы долго шли от памятника Достоевскому. Мы уходили от него как можно дальше. Лена на меня кричала. Лена считала, что мы зря ебались. Это был ненастоящий секс. Секс без ума.
Секс, Лена, не дым! Вот дыма без огня не бывает.