А ты вспомни, как ты крупу перебирала, о чем думала это раз. А два ты еще подумай, доброе слово и кошке приятно. Вот я к тебе почему со всей душой? Потому что ты ко мне со всей душой с самого начала!
Ха, так то кошка, в смысле, кот, а то стол! Кот живое существо, а стол бездушная деревяшка! Или Ты что, хочешь сказать, что стол живой? глаза мои сами собой полезли из орбит, а в голове ощутимо защелкало. Это что же стол живой, и дом живой И с ними что, договориться можно???
А ты попробуй, спокойно посоветовал Котофей.
Ладно, недоверчиво протянула я, и, чувствуя себя неимоверно глупо, погладила столешницу. Хороший столик, красивый, добротный Дерево под моими пальцами вдруг потеплело, и я, осмелев, продолжала А давай, ты мне поможешь, а я тебя потом помою? Будешь чистенький, умытенький, еще красивее станешь
Я почти уже не удивилась, когда столешница снова пошла волнами, и образовала четыре аккуратных выемки, ровно под все крупы и шелуху.
Ух ты! восхитилась я. Как удобно! Спасибо тебе, столик! И стол как будто засиял от радости. Создавалось ощущение, что, будь у него хвост, он бы сейчас этим самым хвостом радостно завилял. Ага! Я поняла! Тогда попробуем еще Мне в голову пришла гениальная мысль. Крупиночки мои, хорошенькие, а давайте вы сами сейчас по ямкам раскатитесь, и от шелухи очиститесь? Вы вон какие красивые, сильные, кашка из вас вкусная получится!
Но крупинки шевелиться не собирались. Я еще какое-то время подлизывалась к крупе, а Котофей, наблюдая за моими потугами, покатывался со смеху. Минут через пятнадцать я сдалась, и вопросительно на него посмотрела:
Ну? Почему со столом получилось, а с крупой не выходит? Она что, дохлая? возмутилась я.
Ээээ, ты поосторожней со словами, а то кашу-то для Ягини из чего варить будешь? ржал кот. А если не додумалась еще это твой урок, вот и не работает.
То есть я должна сама, по старинке, ручками? Ладно, тяжко вздохнула я. Значит, злиться и раздражаться не надо? Пробуем
И я принялась перебирать крупы. Попутно вспомнила, как бабушка давно, в далеком детстве, учила меня это делать. Как объясняла, какие крупинки оставлять, а какие выкидывать. Как пела красивые протяжные украинские песни, а я ей подтягивала Не ожидая сама от себя, я запела: «Наталооооочка-полтавочка, полтавскоооого рооду» И «Дивлюсь я на небо, тай думку гадаю» И «Нiч яка мiсячна» И «Моя ж ты голубка, сидай бiля мене» Словом, крупы кончились раньше, чем песни, а сердце мое будто умылось и очистилось в этих чудных воспоминаниях
Ну вот, довольная, произнесла я, пересыпая отобранную крупу в найденные миски, и выкидывая мусор. Одна задача решена, сейчас кашку сварим
Примерно тем же макаром, то есть, договариваясь со всем подряд начиная от огня в печке, и заканчивая печной заслонкой, я поставила чугунок с пшенкой, залитой молоком, готовиться, и приступила к уборке.
С песнями и прибаутками работалось легче. Я начала получать удовольствие от простых действий помыть, протереть, поставить на место, любовно поправить Даже паутина по углам меня не особо напугала, хотя должна была бы пауков я не люблю, а серые полотнища, что я наматывала на влажную метлу, напоминали, скорее, знамена, а не тонкие кружева.
Наконец, и с уборкой было покончено, из печи потянуло вкусным запахом пшенной каши, и я, удовлетворенно вздохнув, оглядела дело рук своих.
Эх, хорошо! потянулась я, и тут вредная изба перевалилась с боку на бок, встряхнулась, как собака, и, к моему ужасу, в доме все вновь стало так, как было до моей уборки! Ах ты! начала было закипать я.
Огнянка! рявкнул кот. Вот уж точно, не впрок наука, беда с девкой! Я тебе что говорил? Ты в чем только что убедилась?
Эх, вот с самого начала отношения у меня с этой избой не заладились! все еще кипя, думала я. А вслух произнесла: Избушечка моя хорошая, избушечка моя пригожая
Красотулечку забыла! ехидно напомнил Котофей.
Слушай, а ты откуда мультики наши знаешь? подозрительно обернулась я.
А ты что, думаешь, мы тут ботфортом консоме хлебаем? Вальяжно поинтересовался кот. Не верю! Не натурально ты избу уговариваешь!