Идет выставка. Рядом скамейки, по которым лазит моя девочка. Она подросла, ей лет пять-шесть. «Будь осторожнее!» кричу я дочери и просыпаюсь.
Слюдянские озера. Моя девочка выросла, она невеста. Ее платье все в рюшах, кто-то, еще пока чужой мне, хочет увезти мою дочь. «Подумай хорошенько!» обращаюсь я к дочери и просыпаюсь.
Моя мечта осуществилась! Я так рада и счастлива, как никогда в жизни! Мой огромный каторжный труд по организации первой межрегиональной олимпиады по экологии на английском языке завершен! Успешно! Я сделала это, сделала!
Первые восторги прошли, и хватило недели, чтобы зависть, склоки, интриги, неприятие чужого успеха уничтожили все наработки. Грязь, одна грязь кругом, хотя дело-то было живое, здоровое
25-летие БАМа. Мы спешим, делая фотовыставку для города. Жульен Пинье прислал фотографии размером 50 на 75. Но среди них несколько тех, которые я не заказывала. Как они были выбраны? Не знаю. Фотографии, хотя и были вывешены в ДК «Железнодорожник», должного впечатления на жителей города не произвели, так как были показаны только узкому кругу лиц. Зачем я потратила столько сил на их изготовление?..
Слюдянские озера. Я тихонько обхожу озеро и фотографирую. Вижу необычный вид: солнце садится между двух гор и отражается в озере. Полная симметрия привлекает мой глаз, и я щелкаю фотоаппаратом. Вечером моя девочка объявляет мне, что ее пригласила семья ее друга в путешествие на машине Улан-Удэ Иркутск.
«Паситесь, мирные народы!» это все, что я могу сказать о выборах в Северобайкальске. Северобайкальцы не поняли и не приняли моих чистых помыслов. Но для меня это более, чем самое важное событие за последние годы в моей жизни. Именно потому, что когда я начала изучение научного наследия Пушкина, мне открылись не только сказки, но и фотографии.
На столе поверхность какого-то места. Из разных щелей вылезают большие жирные гусеницы. Как только они появляются на открытом месте, сверху опускается гиря, подвешенная на нити. Гусеницы не успевают спрятаться и погибают. Моя невестка внимательно наблюдает за происходящими событиями. Потом она не выдерживает и пытается понять, что это за нить такая, на которой висит гиря. Она тянется вперед, поднимается все выше и выше и вдруг видит, что нить находится в моей руке, и я направляю гирю, точно рассчитывая удары, приходящиеся на гусениц. Невестка поражена
Я просыпаюсь.
Я не помню на Байкале торосов столь огромных и величественных, какие были в марте 1998 года, после олимпиады.
Фотографии, сделанные тогда, принесли не только голову дядьки Черномора, тени Пушкина и девушки, так похожей на мою дочь, но и загадку из загадок сказочную ледяную пещеру с черным предметом посередине и сотней лиц теней, персонажей Пушкинских и русских сказок и профилей его современников.
Когда я пристально смотрю на фотографию, я вижу печальное лицо Пушкина, его взгляд направлен в угол пещеры, туда, где через неясное пятно, скрывающее что-то особенно важное, виднеется профиль Николая I. На царя обращены и другие лица. Они все чего-то ждут.
Жирный-жирный кот важно смотрит мне в глаза с другой стороны фотографии. Русалка задумчиво согнула руки в локтях и наклоняется, высматривая что-то ниже себя. Там целый зверинец: коты идут друг за другом, собаки в другом углу.
Я замечаю свои глаза за очками в белой льдине. Огневушка поскакушка весело сверкает глазенками и машет хвостиком заплетенной косички.
С другой стороны прекрасная дама обращена к младенцу. Но у мальчика длинный нос! Это Буратино. Где же черепаха Тортилла? Она посередине, камень в точности повторяет панцирь черепахи.
Дочери нужно продолжить учебу. Но как это сделать, когда денег нет? Нет денег, чтобы заплатить за лингвистический за прошлые два курса, за которые администрация города так и не заплатила по договору. Интернет выдает единственный университет, где это возможно Читинский. Деньги занимаем, муж и дочь едут в Читу на родину. Она должна помочь. «Езжай, милая, обращаюсь я к дочери. Пушкин отправляет тебя на каторгу.» Моя шутка связана со сходством тени девушки на фотографии, которая рядом с тенью поэта, на профиль моей девочки. В сорокаградусный мороз они уезжают, а я разгадываю сказки.
Я скучаю по дочери, мне жаль ее. Телефонные звонки поясняют, что все плохо и надо ехать в Иркутск. Мой муж возвращается, после месяца мучений и мытарств он оставляет дочь учиться в Иркутске, нашем родном институте. Он как всегда привозит кучу местной прессы. Читая читинские газеты, я нахожу объявление: «КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК должен найти себя в жизни, но если все в тумане и чувствуешь себя лишь путником, идущим сквозь года, гонясь за миражем. Скиталец. Северобайкальск». (12)