Кирилл воткнул вилы в землю. Помолчав, спросил:
Скажи честно, твоя мама всё ещё против меня?
Нет, конечно! удивлённо ответила Даша. С чего ты вдруг об этом? Странно на тебя стихи подействовали, чуть растерянно улыбнулась она. Про это там, вроде бы, нет!
Как раз про это и есть. Дашунь он повернулся к ней, посмотрел пристально. Я тебя никогда-никогда не обижу. Только ты не уходи от меня, ладно?
Куда же я от тебя уйду? совсем растерялась Даша.
В другую жизнь, где я буду лишним.
Взгляд её стал другим серьёзным и строгим. Он будто и испытывал, и спрашивал, только кого? Кирилла или её саму?
Такого просто не может быть, тихо и твёрдо сказала она. Я тебе обещаю.
Постой! прервал Кирилл. Не обещай ничего. Я не хочу. Людей другое должно связывать, а обещания он усмехнулся: Это, как скованные одной цепью.
Получается, что в себе ты уверен, коль сам обещаешь, а во мне сомневаешься! Даша как будто даже рассердилась.
Жизнь бывает жестокая. Бывает, что человек сам себе не хозяин.
Она посмотрела долгим-долгим взглядом и серьёзно сказала:
Я не знаю, что может такое случиться и прерывисто вздохнула. Я просто не могу представить, что проснусь утром, и буду знать: тебя в этом дне нет. И завтра не будет, и послезавтра и никогда-никогда больше не будет. А зачем они мне всё тогда? жалобно спросила Даша, и на глазах заблестели слезинки. Она быстро шагнула к Кириллу и ткнулась ему в грудь: Зачем ты меня пугаешь?
У Кира в голове зашумело и поплыло, даже мысль испуганная мелькнула: «Я же не пил!» Он осторожно сжал худенькие плечи, более всего боясь, что ударит в ладони дурная сила. Господи ты Боже мой, какая же она невозможно маленькая, хрупкая, такими и не бывают! Да её на шаг нельзя от себя отпускать! Вот так взять на руки и не спускать на землю, это ему, медведю, пристало топать по жёсткому.
Дашенька
Как близко-близко её лицо! И слезинки на щеках. Кирилл осторожно стирает их губами. И влажными от солоноватых капелек находит её губы. Они медлят то ли в растерянности, то ли в испуге и доверчиво раскрываются навстречу первому в жизни поцелую.
Глава 9. Алла негодует и радуется
Ты мне что обещала? Галину Георгиевну застал врасплох сердитый Аллочкин вопрос.
Что? не поняла она.
Как что?! негодующе-изумлённо выгнула Аллочка свои красивые бровки. Ты забыла наш разговор?!
Извини, но я в самом деле Ах, это про Кирилла что ли?
Да! Ты что, и думать забыла даже? Ну ничего себе!
Аллочка, улыбаясь с лёгким упрёком, Галина Георгиевна притянула к себе дочку. Да я уверена была, что ты давно выкинула его из головы. Ты же у меня умница. Зачем такой принцессе, как ты, эта деревенщина неотёсанная? Да на кой он нам сдался?
Ты Ты от негодования Алла растеряла слова и только гневно смотрела на мать, отпихиваясь от неё руками. Ты мне наврала???
Алла, успокойся немедленно! Что ты ведёшь себя как капризный ребёнок? начала сердиться Галина Георгиевна. Или мы разговариваем как взрослые люди, или вообще нет никакого разговора.
Как прикажешь с тобой разговаривать, когда ты обещаешь, а выполнять и не собираешься даже?!
А когда ребёнок капризничает и просит звезду с неба, ему и обещают звезду, чтоб успокоился.
Ах, вот как, да? Чтоб успокоился, да?
Алла, прекрати! Галина Георгиевна жёстко пристукнула ладонью по столу.
Мамочка, это ты на своих прокурорских стучи, ладно? На меня не надо.
Хорошо. Всё. Обе прекращаем психовать. Давай поговорим спокойно.
Только если ты собираешься говорить в духе «зачем он тебе нужен» то лучше не надо. Или я за себя не отвечаю.
Галина Георгиевна приподняла бровь, помедлила, потом сказала:
Идёт. Я попробую. Но знаешь, не стоит всё же цепляться к словам. Разве мы не можем говорить откровенно, всё что думаем, и не выбирать слов. Если не с тобой, то с кем мне ещё так говорить? Вот что: говорим откровенно, но без обид и без психа.
Тогда и ты, мамуся, имей в виду: я взрослая, и ты мои желания за детские капризы не принимай.
Галина Георгиевна кивнула:
Ну, давай, как взрослая, спокойно объясни мне, чего ты хочешь.
Я совсем немного хочу. Выйти замуж за Кирилла.
Галина Георгиевна покусала нижнюю губу, потом верхнюю, и сказала: