- Интересно, как вы сможете это отрицать, если вас застукали чуть ли не с поличным?
- Уж не принимаете ли вы меня случайно за Джека Потрошителя, господин комиссар?
- Послушайте, друг мой, я еще могу допустить одно, от силы два случайных совпадения, но три - уже чересчур! Вы едете в Грац и оставляете там двух покойников, но вас отпускают, поверив на слово, что это не вы прикончили сапожника. Здесь, в Вене, вы о чем-то совещаетесь с молодой женщиной, а через несколько часов ее находят задушенной. На все мои вопросы вы отвечаете, будто слыхом не слыхивали и видом не видывали. Наконец, вы отправляетесь в самое неподходящее время в Пратер, на станцию, где поздно вечером заведомо не бывает ни души, и, конечно, сразу обнаруживаете бездыханное тело. По-вашему, все это вполне нормально?
- Честно говоря, нет.
- Ага, все-таки вы это признаете! Ну, так за что вы убили парня?
- Я его не убивал.
- Естественно!
- Да, представьте себе.
- Послушайте, сэр Арчибальд Лаудер, не может быть, чтобы вы ни с того ни с сего поехали в Пратер в такой час, когда все приличные люди сидят дома, в кафе или на спектакле. Нет, вы сюда явно заглянули не просто так... и человек этот оказался рядом тоже не случайно!
- Мы с ним должны были встретиться.
- Да?.. Тогда как же зовут жертву?
- Малькольм Райхоуп.
- Маль... Так ведь это же тот, кто...
- Да, предполагаемый убийца мисс Вулер.
- И вы хотели с ним повидаться?
- Я уже имел честь сказать вам, что да.
- А вы не знали, что его разыскивает полиция?
- Нет.
- Вероятно, вы не имеете представления, как мы называем человека, укрывающего преступника от правосудия? - почти дружелюбно поинтересовался Гагенбрехт.
- Сообщником.
- Совершенно верно. Кажется, мы начинаем неплохо понимать друг друга, а?
- Можно мне задать вам один вопрос, господин комиссар?
- Пожалуйста.
- Как у вас в Австрии называют того, кто предает друга в беде и, какие бы над несчастным ни тяготели обвинения, бежит с доносом в полицию? Мы, англичане, считаем такого человека трусом, а плохо воспитанные люди - еще и подонком. Более того, у нас настолько развиты дружеские чувства, что всякого, кто одобряет поведение труса и подонка, мы автоматически причисляем к той же категории.
- Вот что, сэр Арчибальд Лаудер, вы, кажется, позволили себе оскорбительный намек в мой адрес?
- И в мыслях не держал, господин комиссар. Мы же не в Англии, а в Австрии. Вероятно, у вас здесь иные представления о дружбе. У всякого народа - свои нравы, верно?
- А что, если я разобью вам физиономию? Будете знать, как издеваться надо мной!
- Тогда лучше заранее вызовите подкрепление, потому что, если вы посмеете поднять на меня руку, я живо отправлю вас в больницу!
- Теперь вы мне еще и угрожаете?
Баронет сменил тон:
- Вы становитесь слишком утомительным, господин комиссар. Не желаю больше отвечать на ваши вопросы. Пусть пришлют кого-нибудь поумнее.
- Я арестую вас! - заорал Гагенбрехт. - Слышите? Вы арестованы за убийство...
В это время к комиссару подошел медицинский эксперт.
- Поосторожней, Гагенбрехт! - шепнул он.
- Не суйтесь не в свое дело, доктор! Что до вас, сэр Арчибальд Лаудер...
- Что до меня, господин комиссар, то я британский подданный, и вам не следует об этом забывать.
- Да будь вы хоть двоюродным братом английской королевы, это нисколько не меняет дела!
Врач собрал инструменты и, захлопнув чемоданчик, повернулся к комиссару:
- Тело можно везти в морг. Вскрытие я сделаю завтра.
- Я хочу как можно скорее получить от вас заключение.
- К полудню пришлю, но могу сразу сказать, что вы напрасно подняли такой шум: этот тип покончил с собой. Доброй ночи!
Гагенбрехт остолбенел, а когда к нему вернулся дар речи, врач уже был у двери. Полицейский бросился следом и схватил его за руку.
- Вы уверены?
- В чем?
- Что это самоубийство?
- Может, вы лучше меня разбираетесь в медицине?
Эксперт вырвал руку и ушел, оставив комиссара в полной растерянности. К нему приблизился сэр Арчибальд.
- Я мог бы потребовать извинений, господин комиссар, но предпочитаю обойтись с вами великодушно. Спокойной ночи!
Гагенбрехт не ответил.
* * *
На обратную дорогу в "Кайзерин Элизабет" Ла