При этих словах Джеффри, который уже вернулся за стол, сжал губы в тонкую линию и устремил взор за окошко, вдоль просеки, в конце которой виднелась дорога, поднимавшаяся на Иелбери-Хилл.
- Не всегда так получается, - медленно проговорил он наконец, словно бы читая эти слова на доске, прибитой к столбу на дороге.
Фэнси заинтересованно подняла на отца глаза, а Дик спросил:
- Не всегда?
- Взять хоть мою жену. Ей судьба определила никогда и ни за кого не выходить замуж. А она решила, что выйдет, - и пожалуйста, вышла, даже два раза. Чего там судьба! Куда судьбе тягаться с пожилой женщиной - судьба против нее девчонка.
Над головой у них послышались шаги, затем кто-то стал спускаться по лестнице. Дверь отворилась, и вторая миссис Дэй вошла в комнату и направилась к столу, устремив на него пристальный взгляд и, казалось, не замечая сидящих за ним людей. Короче говоря, если бы стол был людьми, а люди - столом, ее поведение было бы в высшей степени естественным.
У нее было ничем не примечательное лицо, неопределенного цвета волосы с сильной проседью и прямая фигура, почти безо всякого намека на бедра; широкая белая тесьма передника, повязанного поверх темного шерстяного платья, говорила о большой чистоплотности.
- Теперь небось пойдут говорить, - начала она, - что у Джейн Дэй не скатерти, а одна рвань.
Тут Дик заметил, что скатерть была изрядно потерта, и, поразмыслив секунду, заключил, что под неведомыми личностями, которые "пойдут говорить", хозяйка, видимо, имела в виду его самого. Между тем миссис Дэй уже вышла и поднялась к себе наверх, откуда вскоре вернулась со стопкой камчатных скатертей, аккуратно сложенных и спрессованных от долгого лежания до твердости дерева. Она швырнула всю стопку на кресло, затем взяла одну скатерть, встряхнула ее и принялась стелить на стол, по одной переставляя тарелки и кружки со старой скатерти на новую.
- Небось еще скажут, что у нее в доме приличного ножа с вилкой нет.
- Что вы, мне и в голову не придет говорить такое, - возразил Дик.
Но миссис Дэй уже опять исчезла в соседней комнате. Фэнси сидела как на иголках.
- Правда, странная женщина? - сказал Джеффри, спокойно продолжая есть. - Но ее уж поздно переделывать. Куда там! В нее это так въелось, что она умрет, если из нее дурь выбить. Да, очень странная женщина: посмотрел бы ты, чего только у нее не напасено наверху.
На этот раз миссис Дэй принесла коробку, где лежали блестящие стальные ножи с роговыми ручками, посеребренные вилки и большой нож с вилкой для мяса - все честь честью. Она швырнула каждому нож и вилку, предварительно стерев с них слой смазки, воткнула большой кож в кусок мяса на блюде, а те ножи и вилки, которыми ели раньше, собрала и унесла.
Джеффри невозмутимо отрезал себе кусок мяса новым ножом и спросил Дика, не положить ли ему еще кусочек.
Накрывая на стол к обеду, Фэнси приготовила и чайный сервиз, - у деревенских жителей было принято, в целях экономии времени, сразу обедать и пить чай.
- Таких лодырей, сплетников, шалопаев и сорвиголов, как у нас в приходе, свет не видывал, - продолжала миссис Дэй, не глядя ни на кого из присутствующих и проворно собирая со стола чашки коричневого дельфтского фаянса. - Небось ведь и о моем чайном сервизе будут болтать!
Она ушла, забрав чашки, блюдца и чайник для заварки, и вернулась с сервизом белого фарфора. Кроме того, она принесла что-то завернутое в коричневую бумагу. Развернув эту бумагу, под которой оказался еще слой папиросной бумаги, миссис Дэй извлекла сверкающий серебряный чайничек.
- Дай я тебе помогу, - примирительно сказала Фэнси, вставая с места. Я просто не догадалась поставить хорошую посуду. Это все оттого, что я подолгу не бываю дома (тут она глянула на Дика) и иногда ужасно все путаю.