Врач ушел. Мужчина в недоумении смотрел на медсестру. Девушка была испугана и сжимала пальцами подол халата. Она с ужасом разглядывала рану на плече Владимира Сергеевича, но ее не страшила кровь, нет. Ее пугал тот факт, что рана была от огнестрельного ранения.
Настоящее время.
Владимир Сергеевич, Натали с досадой смотрела на мужчину, встретив его в Тырговиште. Вы вновь идете в бар?
У меня создается впечатление, что вы следите за мной, Натали, сердито сверкнув глазами, ответил мужчина.
Вы изводите меня К чему это самоуничтожение? прошептала девушка, сделав шаг навстречу к мужчине.
Владимир остановился и рассержено посмотрел на нее. В его глазах вспыхнул дикий огонь. Он понимал, что Натали бросила все в Бухаресте, ради него. Но разве он просил ее об этом?! Да, она любила его и до сих пор любит. Но есть ли у него право теперь портить ей жизнь?! Она молода, миловидна, умна. У нее есть будущее. В отличие от него. Он загнал себя в бездну безумия и ненависти к себе. Теперь он пьет, чтобы заглушить боль потери и работает обычным лесником без будущего. Без жизни.
Я не просил тебя ехать за мной! как можно более грубо ответил он. Девушка вздрогнула. Сама решилась на данный шаг. Сама отправилась сюда. Это был твой выбор!
Я хотела было ответить девушка, но Владимир Сергеевич, более не замечая ее, пошел в бар.
Натали лишь посмотрела ему в след. По щекам уже текли слезы обиды и боли. Но она стояла. «Если бы я вас не любила никогда бы не бросила свою прежнюю жизнь, работу медсестры, родной дом», прошептала девушка и направилась вдогонку за мужчиной.
***
В темнице Джаггернаут провела всего несколько дней, но ей казалось, что пролетели годы.
Я могу бороться, повторяла себе девушка, в чьем теле отныне жил демон, Я должна бороться.
В подземелье мира теней помимо Джерга обитали демоны-войны, которые сторожили опаснейшего демона. Узница смотрела на своих тюремщиков с испугом, до конца не осознавая, кто она и где. Единственное, что в этот период испытывал сосуд демона страх.
Временами девушка забывалась сном. В эти мгновения Джаггернаут поглощал все ее существо, и она видела страшные сцены прошлого. Те события, которые привели их обоих в Мир Теней. Однако, в те мгновения спала лишь часть души, что представляла собой остатки человеческого существа. А демон овладевал не только снами узницы, но и телом. Тогда волосы, что обычно были почти белыми, обретали золотой оттенок. Сквозь тонкую кожу проступали вены, но не синие, отнюдь, они были алыми, как огонь. Демон рвался из цепей и в попытках добраться до тюремщиков, разрывал прутья клетки. Но лишь забытье оставляло сознание девушки, как облик ее становился прежним.
Было лишь одно, что заставляло Джерга бороться с безумием мысль о друге. Цербере. Том, кто любил и принимал хозяина со всеми ужасами, которые вершил демон. Только Цер искренне любил Джаггернаута всегда.
Однажды в камеру к девушке пришел посетитель. Она забилась в угол и издала сдавленный хрип, более похожий на рычание. Незнакомец хромал на правую ногу. Девушка с опаской переводила взгляд со стражников на пришедшего мужчину и обратно. Все ее существо в этот миг дрожало толи от ярости, толи от страха. Вошедший долго смотрел на нее. «Не подходи», читалось в ее глазах. В конце концов, мужчина что-то сказал стражникам. Узница напрягла слух, однако, уловила лишь отдельные звуки.
Ладно после долгого разговора, громко заявил стражник и посмотрел на нее ехидным взглядом, Господин в отъезде, «высшие» сюда не заходят Бери ее
Хромой мужчина подошел к Джергу и с любопытством посмотрел на девушку.
Ты Джаггернаут?! почему-то удивленно проговорил он. Узница кивнула. Тогда вставай. Ты идешь со мной.
Она отрицательно покачала головой. Мужчина протянул было руку к ней, но лишь услышал: «Не смей даже». Ее слова прозвучали, словно грудное рычание и посетитель отступил. Узница была непреклонна. В тот раз он ушел ни с чем. Девушка проводила его взглядом и, как только захлопнулась дверь, переползла назад на спальное место.
На следующий день он вновь явился.
Лучше убейте меня сейчас и здесь, но я не пойду никуда, сквозь стиснутые зубы, прошептала узница. Когда все повторилось. Теперь не было рычания и слова разобрать стало намного легче, но она до сих пор была непреклонна.