В моём сне, оказалось, что он чудом выжил после своего Киржача, но хранил все эти годы своё спасение в тайне, находясь в тени и скрываясь от репортёров.
Теперь я готов, наконец, «ожить»! Так и напишите, сказал он мне, журналистке, берущей у него интервью.
Так и пишу, Юрий Алексеевич!
Добавлю, что наша встреча проходила в его московской квартире, в высотке на Воробьевых горах с отличным видом на Москва-реку.
Юрий Алексеевич хоть и постарел, но выглядел прекрасно.
***
Последний или, как говорят пилоты, крайний сон из самолётного цикла мне приснился вчера:
Театр в летнем парке, я нахожусь за кулисами, кажется, я актриса. Не знаю, что у меня за роль, но на мне умеренно-пышное золотое платье, на голове тоже что-то золотое, как кольцо наподобие мягкого ободка.
Скоро мой выход, однако вместо меня на сцену выходит другая актриса. Это молодая девушка с испуганно-печальным взглядом, она выглядит уставшей. Волосы её немного растрёпаны. Уверена, что она уже не раз играла эту роль и знает её лучше, чем я, поэтому я совсем не против того, что именно она стоит на сцене. Я смотрю на неё из-за кулис.
Здесь за кулисами уютно, мне видно и сцену с растрёпанной девушкой, и скрытое от посторонних глаз нутро театра.
Рядом со мной стоит мужчина, возможно он тоже актёр, а, может быть, он режиссёр театра, не знаю, понятно одно, он имеет отношение и к театру, и ко мне. Он мой друг.
Ничего не происходит, я смотрю то на девушку, то на мужчину, потом поднимаю голову и вижу ясное небо, и там в небе, где-то высоко-высоко спокойно и безмятежно летит самолёт.
Я улыбаюсь
Конец сна.
Когда-то давно мне от репетиций театрального кружка досталась сновидческая роль девушки, наблюдающей падения самолётов.
Теперь я могу видеть эту девушку со стороны, она пережила достаточно катастроф, но это больше не я.
И для того, чтобы мне теперешней видеть ясное небо, я должна знать, что где-то есть она, девушка с растрепанными волосами и ужасом, навсегда застывшим в её глазах. Отныне она мой страж та, кто не даст мне забыть полученные уроки, а я её тайный союзник в золотом, та, кто всегда ждёт её за кулисами.
А ещё у меня появился друг режиссер, театральный наставник. Он не мой любовник, но он мой мужчина, в том смысле, что он за меня, за моё дело, за моё творчество, потому что первым делом самолёты, потому что мне нужно время, потому что я обещала написать про Гагарина и его чудесное спасение, потому что теперь я могу летать высоко и смело, ведь я тоже выжила.
В реальной жизни роль такого театрального учителя для меня сыграл мой друг и наставник по письму, человек, который уже много лет помогает мне реализовывать мои творческие проекты, а также учит меня писать тексты. Его зовут как одного из Архангелов и для меня он стал человеком, который помог мне расправить крылья и пережить радость творческого полёта.
После прочтения этого рассказа он мне сказал:
Хорошо! Но вот концовку нужно поправить, нужно добавить что-то про свадьбу, вы согласны?
Не может быть! Вы серьезно? Это даже смешно!
Ну, вы автор вам и решать. Но вот, скажем, про невесту вы не досказали, где у вас это было: и в горе и в радости Вы не согласны со мной?
И в горе и в радости? С вами? Согласна!
Вот вечно вы шутите, что мне с вами делать?
А вы шутите вместе со мной!
Ладно, в таком случае, торжественно объявляю вас точнее ваш рассказ состоявшимся!
Спасибо, вы очень ко мне добры, а для меня сейчас это самое главное.
Опять смеётесь?
Улыбаюсь.
Конец рассказа.
Собака
Берта рыжий ирландский сеттер, девочка, с длинными мохнатыми ушами, моя любовь, моё второе я.
Наша история началась с маминых слов:
Давайте возьмем собаку?
Моя мама ветврач, в их клинику недавно привезли собаку с тяжелой судьбой. Целый год, а значит все своё детство, она провела в семье алкоголиков, недоедая и вынося побои. Потом соседи вмешались в судьбу несчастного животного и передали собаку ветеринарной клинике. Там она прожила пару недель, а потом мы взяли её себе.
В первый же вечер мы с Бертой пошли гулять. Ничего особенного, приятная вечерняя прогулка.
Вернулись домой. Мама сделала ей ужин и поставила миску с кашей и мясом на пол. Берта учуяла мясо и тут у неё случился первый приступ. Она буквально озверела, оскалилась, повернулась спиной к миске и стала на нас рычать, выгоняя из кухни. Мы покорно вышли, но она так и не могла начать есть, всё стояла и охраняла свою добычу.