Несколько пустых бутылок из-под шампанского, красного полусладкого (её любимого), бутылка из-под виски и ликёра «Молоко дикой кобылицы»
Сидя на полу они начали тихонько смеяться. Затем смех усилился и перешёл в откровенный гогот! Сквозь слёзы смеха Ольга Андреевна мелко трясясь выдавила из себя-«Обе случки прошли на отлично!» И добавила шёпотом-«Сегодня суббота, у меня ещё и воскресенье выходной. Может, не будем время зря терять? Продолжим? Тем более мои детишки сейчас у бабушки на даче.» Ответом было согласное покачивание головой в такт её словам.
Канкан
Голова гудела как колокол, внутри которого язык медленно раскачивался и бил гулко, на одной ноте-«бумммм, бумммм». Впрочем, об этом было уже сказано в миниатюре-«Случка». Ну да ладно, иногда желательно и повториться, описывая перманентное состояние Ольги Андреевны, в коем дама пребывала всякий раз после обильного возлияния. Она лежала на спине, подложив левую руку под голову, правая же верхняя её конечность бессильно свесилась и своей кистью покоилась на полу и поигрывала пальцами, совсем как Кирпич из нетленки про будни Жеглова и Шарапова. Ноги нервно подрагивали и совершали хаотичные движения, несколько напоминая велосипедиста, который слез со своего стального коня, но пребывал в состоянии гонки. В общем весь, организм трясся и дрожал. Он требовал хоть небольшого количества алкогольного топлива для приведения самого себя в более-менее нормальное состояния и включения сознания, которое в данный момент прогуливалось не спеша в некотором отдалении от места своей постоянной дислокации-черепной коробки. Рука совершила дёрганое движение и нащупала что-стеклянное, которое покатилось под раскладушку. В голове Ольги Андреевны промелькнула мысль-«Неужели?», -почти шёпотом подумала она. Тело напряглось и Ольга Андреевна, опираясь на правую руку, сделала попытку перевернуться. Рука, как следовало ожидать, предательски надломилась, Ольга Андреевна больно ударилась локтём и совершила спуск на пол вместе с перевернувшейся лёгонькой кроватью. Раздавшийся визг оповестил женщину о том, что где-
то там, под ней и кроватью, находится меховой комок, именуемый собакой породы йоркшир. С диким трудом выбравшись из-под своего ложа Ольга Андреевна одновременно освободила и своего пёсика, который припадая на одну из передних лапок и поскуливая, посеменил в сторону кухни. Выкатившаяся вслед за её объёмной задницей початая, но закупоренная полуторалитровая бутылка Сангрии произвела эффект, даже не бомбы, а чего-то более глобального. Схватив ёмкость, Ольга Андреевна мгновенно открутила крышку и лёжа на полу стала давясь вкачивать в себя спасительную жидкость. Она не обращала внимания на то, что лежит на полу в одном только чулке, скатившимся по немаленькому бедру к икроножной мышце, на то, что вино выплескивается из ноздрей и течёт на пол. Она пила и её сознание начало свой неспешный путь к голове похмеляющейся дамы.
Когда вихревой поток мыслей ворвался в голову Ольги Андреевны, покуролесил немного и начал постепенно затихать, стробоскопом стали ей являться картины дня вчерашнего. Она вспоминала, что была в ресторане на праздновании юбилея своей ближайшей родственницы, сестры. Вспомнила, как грузила в багажник своей машины коробки с вином, потому что не хотели они тратиться на ресторанное пойло по завышенным ценам. Вспомнила, как они приехали в ресторан и она побежала с бутылкой в женский туалет и быстро выпила ноль семь португальского портвейна, «для разгона». Как она дарила подарок. Как все дружно поздравляли юбиляршу, как быстро наполнялись и опустошались рюмки, фужеры, бокалы и стопки. Как она пила всё подряд, а на тихое замечание своей сестры-«Оленька, ты бы закусывала побольше, ведь пьяненькая уже совсем", -она, взбрыкнув и заорав-«Вот тебе, на!, видишь,
закусываю!», -стала пустой вилкой тыкать себе в рот и долбить ею же по такой же пустой тарелке. Гости были немного шокированы. Они даже позабыли о её внешнем виде, который смотрелся каким-то неухоженным и затхлым. Старые шерстяные (это в июньскую жару!?) коричневые брючки с сальными ласами, трёхцветная линялая майка на бретельках, которые постоянно сбивались набок и показывали миру розовый дореволюционный бюстгальтер с нашитыми на него цветочками. Реденькие, вьющиеся и оттого какие-то линялые волосы до плеч свисали по бокам её головы собачьими ушами, а правый глаз был постоянно прикрыт сбившимся и буквально приклеившимся ко лбу локоном, который Ольга Андреевна безуспешно пыталась откинуть чуть назад единственным подходящим для данного момента способом-плевком. А потом случились танцы. В общем с ними зале гуляла свадьба. Когда «ди-джей» перевёл репертуар в плоскость русского треш-кабак-шансона, Ольга Андреевна вскочила со своего стула и нетвёрдой походкой, отклячив свой овальный объёмный зад, наклонив корпус вперёд и вытянув шею, выпучив глаза и став вмиг похожей на гусыню, ринулась, расталкивая всех локтями и своим внешним видом, точно в центр танцпола, на котором лихо отплясывали не пойми какой танец свадебный свидетель, в состоянии, близком к состоянию непосредственно самой Ольги Андреевны и жених. Ольга Андреевна, позабыв обо всём на свете, решила тряхнуть стариной, а также своими формами перед двумя «гусарами» и подтянув брючины вверх, зафиксировав сжатые кисти рук на уровне колен, стала отплясывать канкан, высоко задирая согнутые в коленях ноги. Она что-то орала (видимо-эйфория), её швыряло из стороны в сторону. Несколько раз она упала на свидетеля, а он, сбитый ею с ног, падал на пол. Их с хохотом поднимали свадебные гости и Ольга Андреевна, светясь пьянюще-блудливой улыбкой снова задирала брючины и снова скакала, как ей казалось-