Сейчас, подожди, сказала Маша, и закрыла ноутбук.
Звонок сбросился автоматически. Я был неприятно удивлен, но 57 минут ждал, что она перезвонит. Потом ждал еще минут 1015 и охуевал, меня переполняли негативные эмоции. Я думал обо всем, начиная с того: «какого хера себе позволяет этот черт, эта же моя девушка» и заканчивая этим: «они точно спят вместе».
Справиться со своим возмущением я решил так, как всегда это делал. Через 15 минут я уже сидел на том же месте с полным пакетом пива Хамовники, по 34 рубля за бутылку. Это пиво располагалось на границе, между «совсем саньем» и «хорошим саньем», по нашей с Македонским классификации. Закончив возиться с пивом, я сразу уснул.
Утром я подумал: «Это моя девушка, и я ее люблю и доверяю ей. Свою ревность нужно засунуть куда-нибудь подальше».
Никита Осанав
Никита Осанав. Мне он показался похожим на немца. Ростом около 180 сантиметров. С черной гуcтой бородой. На пары он всегда приходил в черных или серых дешевых костюмах. Носил очки-авиаторы. Осанав был с кафедры политологии. И преподавал нам одноименный предмет. Через шесть лет я смотрел интервью его коллеги Екатерины Шульман, в котором она отметила: «В моей сфере социальных наук много странного преподается под названием политология, или социология, или культурология. Каждый преподаватель, естественно, преподает не то, что студентам надо, а то, о чем ему приятно поговорить. Поэтому все наши прекрасные кадры, воспитанные на научном марксизме-ленинизме, переквалифицировались с большим или меньшим успехом в политологов. И несут иногда такое, что возникает порыв заменить их роботами немедленно». Я сразу вспомнил Осанава и улыбнулся.
Как и полагалась политологу, «которого хочется заменить на робота», большую часть пары мы случали истории не по теме. Но, в отличие от 80% других преподавателей, эти истории были хоть как-то связаны с изучаемым предметом.
Вот сейчас у нас демократия. Все вы, конечно же, счастливы. Но, если бы история пошла другим путем, могла бы быть и монархия. Что лучше? как-то обратился к аудитории Осанав.
Демократия.
Конечно, демократия.
Наверное, демократия, зашумели другие студенты.
А я предлагаю ее осудить. Устроим суд демократии. Достойна она жить или нет? задал нам риторический вопрос Осанав и продолжил: Один из вас будет защищать демократию, и осуждать монархию. А другой наоборот. На подготовку неделя. Есть желающие?
Я хочу защищать демократию, с воодушевлением сказала Люба.
О, отлично, я и не сомневался, одобрительно закивал головой Осанав. Тогда я предлагаю на сторону монархии встать Алексею.
Да не, давайте кто-нибудь другой, недовольно сказал Леха.
Я настаиваю, вынес свое «демократичное» решение Осанав. Суд состоится на следующей паре, хорошенько подготовьтесь.
После пары Миша подошел к Осанаву и застенчиво спросил:
У меня к вам есть вопросы, можно?
Спрашивай Михаил, спрашивай, не стесняйся.
Михан вышел с Осанавым в коридор и вернулся в аудиторию через полчаса, ближе к началу следующей пары.
Мих, что ты у него выспрашивал так долго? спросил я.
Ничего, ничего. Так просто.
Наверное, про своих коммунистов все заливал. Ты смотри, Осанав православный.
Я тоже, с гордостью ответил Миха.
Получается у нас в группе уже два религиозных коммуниста, сказал я.
А кто еще? поинтересовался Миша.
Андрей, кто еще. Сказал Эдик. А что в итоге-то, нашел с Осанавым общий язык.
Да, он хороший, он тоже против этих, одобрительно сказал Миха.
«Этих» это кого? спросил у него Жека.
Ну, этих, европейцев и американцев, объяснил Михан.
На следующей неделе состоялся обещанный суд. Первым на трибуну вышел Леха. Как обычно, он хорошо подготовился. Приведя ряд аргументов в пользу монархии, Леха начал мочить демократию.
Но постой, ты говоришь, про древнюю Грецию, но там же была демократия, а значит, этот аргумент против монархии, а не наоборот, защищая демократию, прервала его Люба.
Прошу не забывать, что в древней Греции были рабы, которые не считались за людей. Вся эта демократия работала только на свободных. Древний грек не мог быть демократичным по отношению к своему рабу, так же, как и ты не можешь быть демократична по отношению к, скажем, стулу, на котором сидишь. А значит, переводя на наши реалии, это все фикция, ответил ей Леха. После его слов на лице Осанава растеклась улыбка.