- Что ж, тут нет ничего плохого; со мной это тоже случилось, и я не жалею. А тебя действительно могут выслать, Хьюберт?
- Нет, - сказала Джин.
- А ты как думаешь, Хьюберт?
- Не знаю; отец волнуется, но кое-кто за меня хлопочет. У меня ведь остался шрам. - Он закатал рукав.
Хилери снова кивнул.
- Тебе повезло. Хьюберт улыбнулся.
- Смею тебя уверить, что тогда, в этом климате, я так не считал.
- Вы получили разрешение на брак?
- Еще нет.
- Вот когда получите, я вас и обвенчаю.
- Правда?
- Да. Может быть, я поступаю неправильно, но вряд ли.
- Вы поступаете очень правильно. - И Джин схватила его за руку. - Вас устраивает, - завтра, в два часа?
- Дайте заглянуть в записную книжку... Идет, - кивнул он.
- Отлично! - воскликнула Джин. - Ну вот, Хьюберт, теперь пойдем брать разрешение.
- Я тебе страшно благодарен, дядя, - сказал Хьюберт, - если ты действительно уверен, что это не подлость с моей стороны.
- Милый мой, - сказал Хилери, - раз уж ты связался с такой девушкой, как Джин, ты должен быть готов ко всему. Au revoir, и да благословит вас бог!
Когда они ушли, он сказал Динни: - Я очень тронут, Динни. Даже польщен. Кто все это придумал?
- Джин.
- Значит, она либо очень хорошо, либо совсем плохо разбирается в людях. Интересно, первое или второе? Никто и глазом моргнуть не успел. Вошли в пять минут одиннадцатого; сейчас - четырнадцать минут одиннадцатого. Мне никогда еще не приходилось так быстро решать участь двух людей. А эти Гасборо случайно не сумасшедшие?
- У них просто горячий нрав.
- В общем, горячие люди мне нравятся, - сказал Хилери. - Таких ничем не остановишь.
- Пойдут на абордаж, как у Зеебрюгге.
- А! Кстати, там есть и брат - моряк?
У Динни задрожали ресницы.
- Тебя он уже пытался взять на абордаж?
- Не раз.
- А ты?
- Горячность не в моей натуре, дядя.
- Предпочитаешь выждать, подрейфовать?
- Выждать, дядя.
Хилери улыбнулся своей любимой племяннице.
- Синий глаз - верный глаз. Я еще обвенчаю тебя, Динни. А теперь извини, мне надо повидать человека, которого погубили покупки в кредит. Влез в долги и не может вылезть, - барахтается, как щенок в пруду, и никак не выкарабкается - берег слишком высокий. Между прочим, девушка, которую ты видела тогда в полиции, сейчас у тети. Хочешь еще раз на нее взглянуть? Боюсь, что она для нас трудная задача; в переводе это означает: ничто человеческое ей не чуждо. Попробуй-ка эту задачу разрешить.
- Я бы с удовольствием, но ей это может не понравиться.
- Не уверен. Как девушка с девушкой, вы можете поговорить по душам, но я не удивлюсь, если ничего хорошего ты не услышишь. Это цинизм, - добавил он. - Цинизм помогает жить.
- Боюсь, что да, дядя.
- Хорошо католикам, - по части цинизма нам с ними не тягаться. Ну, до свиданья, дорогая. Увидимся завтра, когда я буду надевать на Хьюберта брачные цепи.
Хилери запер ящик со счетами и вышел из комнаты вслед за племянницей. Открыв дверь в столовую, он окликнул жену:
- Душечка, Динни пришла. К обеду вернусь, - и как был, без шляпы, вышел на улицу.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Девушки покинули дом священника вместе; они направлялись на Саут-сквер, где нужно было заручиться еще одной рекомендацией Флер.
- Знаете, на вашем месте я бы им этого не спустила, - сказала Динни, пересилив стеснительность. - Не понимаю, почему вас уволили.
Она заметила, что девушка рассматривает ее исподтишка, словно обдумывая, можно ли ей довериться.
- Обо мне пошла всякая молва, - сказала она наконец.
- Да, я случайно была в суде в тот день, когда вас оправдали. Свинство, что вас вообще туда привели.
- А я ведь и в самом деле заговорила с мужчиной, - к удивлению Динни, сказала девушка. - Мне только не хотелось признаваться мистеру Черрелу. Позарез нужны были деньги.