Другие могут утверждать, что Северный полюс, Рим, Монмартр, а я говорю -Кофейня, самый старый и, судя по канализации, самый скверный клуб в мире. Пойдем мыть руки или, может, не будем доставлять себе напрасных мучений? Решено. Сядем здесь и подождем апостола заморской канализации. По-моему, он человек неугомонный. Жаль, что мы не можем стравить его с маркизом. Я бы поставил на старика.
- Вот и он, - сказал Хьюберт.
В низеньком холле самого старого клуба на свете американец казался особенно рослым.
- Здравствуйте, сэр Лоренс Монт... - произнес он, здороваясь. - А! Черрел! Генерал сэр Конвей Черрел? Считаю за честь познакомиться с вами, генерал. Чем могу служить, господа?
Он слушал рассказ сэра Лоренса, и лицо его все больше вытягивалось.
- Вот безобразие! - сказал он. - Этого я не допущу. Сейчас же пойду к послу Боливии. И, знаете, Черрел, я записал адрес вашего слуги Мануэля; дам телеграмму американскому консулу в Ла-Пас, чтобы тот немедленно взял у него письменное свидетельство, подтверждающее ваш рассказ. Неслыханная глупость! Вы меня извините, господа, но я не могу сидеть спокойно, пока не нажму на все педали.
И, кивком простившись со всеми, он исчез. Трое англичан снова сели.
- Да, старому Шропширу трудно будет с ним тягаться, - сказал сэр Лоренс.
- Так вот он какой, этот Халлорсен, - сказал генерал, - недурен.
Хьюберт не произнес ни слова. Он был тронут.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
По дороге к приходу святого Августина-в-Лугах встревоженные девушки долго молчали.
- Не знаю, кого из них больше жалеть, - сказала вдруг Дйнни. - Никогда раньше не представляла себе, что такое сумасшествие. Люди обычно либо смеются над ним, либо прячут подальше от глаз. А по-моему, это самое большое несчастье на свете, особенно когда у человека бывают минуты просветления и он сам это сознает.
Джин поглядела на нее с удивлением. Она привыкла, что Динни насмешница, а тут в ней вдруг мелькнуло что-то новое.
- Куда теперь?
- Свернем сюда, нам надо пересечь Юстон-роуд. Вряд ли тетя Мэй сможет устроить нас у себя. У нее наверняка живет какой-нибудь начинающий борец с трущобами. Ничего, если она не сможет, мы позвоним Флер. Жаль, что я раньше об этом не подумала.
Опасения Динни сбылись: в доме священника яблоку негде было упасть, тетя Мэй куда-то ушла, зато они застали дядю Хилери.
- Раз уж мы здесь, надо выяснить, согласится ли дядя Хилери вас окрутить, - шепнула Динни.
Хилери впервые за три дня улучил свободный часок и, скинув пиджак, вырезал из дерева модель ладьи викингов. Строить миниатюрные модели старинных кораблей было его любимым отдыхом, у него теперь не оставалось ни времени, ни сил, чтобы лазить по горам. Правда, излюбленное занятие требовало больше времени, чем всякое другое, а времени у него было меньше, чем у кого бы то ни было, но это его не останавливало. Он познакомился с Джин и, извинившись, продолжал заниматься своим делом.
- Дядя Хилери, Джин выходит замуж за Хьюберта, - сразу же заявила Динни, - и они не хотят дожидаться оглашения; вот мы и приехали спросить, не можешь ли ты их обвенчать.
Рука Хилери, державшая стамеску, застыла, глаза хитро сощурились и превратились в щелки.
- Боитесь передумать? - спросил он.
- Вовсе нет, - ответила Джин.
Хилери посмотрел на нее внимательнее. С двух слов и одного взгляда он понял, что перед ним девица с характером.
- Я знаю вашего отца, - сказал Хилери, - он не любит торопиться.
- Папа не возражает.
- Это верно, - сказала Динни, - я его видела.
- А твой отец, дорогая?
- И он не будет возражать.
- Если он согласится, - сказал Хилери, снова принимаясь резать корму своего корабля, - я готов. Если вы твердо решили, какой смысл откладывать? Он повернулся к Джин.