ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Высадив Алана Тасборо у дверей его клуба, обе девушки поехали дальше в Челси. Телеграммы Динни не посылала, надеясь на свое счастье. У дома на Оклистрит она вышла из машины и позвонила. Дверь открыла пожилая горничная, лицо у нее было испуганное.
- Миссис Ферз дома?
- Нет, мисс, дома капитан Ферз.
- Капитан Ферз?
Оглядевшись по сторонам, горничная зашептала:
- Да, мисс; мы совсем голову потеряли; не знаем, что и делать. Сегодня днем является вдруг капитан Ферз, а нам ничего и не говорили. И хозяйки нет дома. Ей принесли телеграмму, а ее взял капитан Ферз; потом кто-то звонил ей два раза по телефону, но передавать ничего не велел.
Динни подыскивала слова, чтобы спросить про самое страшное.
- Как... как он выглядит?
- Не знаю, что и сказать, мисс. Ни словом не обмолвился, только спросил: "Где хозяйка?" Выглядит-то он неплохо, но мы ведь ничего не знали, вот мы и боимся; дети дома, а где хозяйка - не знаем.
- Подождите минутку, - сказала Динни и вернулась к машине.
- В чем дело? - спросила Джин, выходя к ней.
Девушки посовещались на тротуаре, а в дверях стояла горничная и не сводила с них встревоженных глаз.
- Надо разыскать дядю Адриана, - сказала Динни. - Ведь тут дети.
- Поезжай, а я войду и подожду тебя. У горничной такой испуганный вид.
- Кажется, он был буйным, Джин; знаешь, а вдруг он сбежал?
- Бери машину. Ничего со мной не случится. Динни сжала ее руку.
- Я возьму такси; тогда у тебя будет машина, если придется уехать.
- Хорошо. Объясни ей, кто я такая, и поезжай. Уже четыре часа.
Динни кинула взгляд на дом и вдруг заметила в окне столовой чье-то лицо. Она видела Ферза всего два раза, но тут же его узнала. Забыть его было невозможно: лицо его было словно пылающий за решеткой огонь - резко очерченное, суровое, широкоскулое, с усами щеточкой; в густых темных волосах проступала седина, отливавшие сталью глаза беспокойно мерцали. Глаза эти уставились сейчас на нее с такой горячечной напряженностью, что у нее защемило сердце, и она отвернулась.
- Не смотри вверх! Он там, в окне, - сказала она Джин. - Если бы не глаза, он выглядел бы совсем нормальным.... Давай либо вместе уйдем, либо обе останемся.
- Нет, со мной ничего не случится, поезжай, - и Джин вошла в дом.
Динни поторопилась уйти. Ее потрясло это неожиданное появление человека, которого все считали неизлечимо больным. Она не знала, при каких обстоятельствах Ферза поместили в клинику, да и вообще знала о нем только одно - он совершенно измучил Диану перед тем, как окончательно свихнулся; она решила, что найти выход сможет только Адриан. Дорога в музей казалась нескончаемо долгой, но Адриан еще не ушел, и Динни сбивчиво ему все рассказала, а он только с ужасом, на нее глядел.
- Ты не знаешь, где Диана? - спросила она в заключение.
- Вечером она будет у Флер и Майкла. Я тоже туда собирался. Но где она сейчас, я не знаю. Поедем на Окли-стрит. Все это как гром среди ясного неба.
Они сели в такси.
- Дядя, а ты бы не мог позвонить в клинику?
- Нет, сначала я должен поговорить с Дианой. По-твоему, он выглядит нормально?
- Да. Только глаза... но я помню, - они у него всегда были такие.
Адриан схватился за голову,
- Какой ужас! Бедная моя девочка!
У Динни заныло сердце: ей было мучительно жаль их обоих.
- Как страшно, - добавил Адриан, - что возвращение этого бедняги вызывает во мне только ужас. Господи! Плохо дело, Динни, плохо дело!
Динни сжала его руку.
- Дядя, а что говорит закон?
- Бог его знает! Официально он никогда не был признан сумасшедшим. Диана этого не хотела. Он находился в частной клинике.
- Но не мог же он выйти сам, по своей воле, так, чтобы об этом не сообщили близким?
- Кто знает, что там произошло? Может, он такой же безумный, как раньше, и сбежал оттуда в минуту просветления.