Он ушел, и, не желая больше встречать ни гуттаперчевого человека, ни американца с хорошей закваской, Динни поднялась к себе в комнату.
На следующее утро, часов в десять, с быстротой, характерной для таких разъездов, Флер и Майкл повезли Адриана и Диану на своей машине в Лондон; Маскемы уехали поездом, а Помещик с леди Генриеттой отправились на машине в свое нортгемптонширское имение. Остались только тетя Уилмет и Динни, но к обеду ждали молодых Тасборо и их отца-священника.
- Он очень славный, Динни, - сказала леди Монт. - Старого закала, галантен, очень мило картавит. Какая жалость, что у них нет ни гроша. Джин очень эффектна, правда?
- Я ее немножко боюсь, тетя Эм, - слишком уж она хорошо знает, чего хочет.
- Сватовство, - ответила тетя Эм, - это так увлекательно. Давно я этим не занималась. Воображаю, что скажут Кон и твоя мать. Мне теперь, наверно, по ночам будут сниться кошмары.
- Сначала попробуй поймать на приманку Хьюберта.
- Я его всегда любила; у него наша фамильная внешность, - а у тебя нет, Динни, не понимаю, откуда ты такая светлая, - и он так хорошо сидит на лошади. Кто ему шьет бриджи?
- По-моему, у него не было ни одной новой пары с самой войны.
- И такие милые длинные жилеты. Эти обрезанные по пояс жилеты так укорачивают. Я пошлю его с Джин посмотреть цветники. Ничто так не сближает, как портулак. А! Вот Босуэл-и-Джонсон - он-то мне и нужен!
Хьюберт приехал в первом часу и сразу же объявил:
- Я раздумал печатать дневник, Динни. Слишком уж противно выставлять напоказ свои болячки.
Радуясь, что она еще ничего не успела предпринять, Динни кротко ответила:
- Хорошо, милый.
- Я вот что подумал: если мне не дадут назначения здесь, я могу поступить в суданские войска или в индийскую полицию - там, кажется, не хватает людей. С каким удовольствием я бы опять уехал из Англии! Кто тут у них?
- Только дядя Лоренс, тетя Эм и тетя Уилмет. К обеду придет священник с детьми - это Тасборо, наши дальние родственники.
- А! - мрачно отозвался Хьюберт.
Динни наблюдала за появлением семейства Тасборо не без злорадства. Хьюберт и молодой Тасборо немедленно обнаружили, что служили в одних и тех же местах в Месопотамии и Персидском заливе. У них завязался разговор. Но тут Хьюберт обнаружил Джин. Динни заметила, как он бросил на нее долгий взгляд, удивленный, недоверчивый, словно увидел какую-то необыкновенную птицу, потом отвел глаза, снова о чем-то заговорил и засмеялся, опять посмотрел на нее и уже не мог отвести глаз.
Динни услышала голос тети:
- Хьюберт очень похудел.
Священник развел руками, словно выставляя напоказ свою внушительную комплекцию.
- В его возрасте я был куда худее.
- Я тоже, - сказала леди Монт, - такая же тоненькая, как ты, Динни.
- Приобретаем ненужные накопления, ха-ха! Поглядите на Джин, - гибкая, как тростинка, а лет через сорок... Но, может, нынешняя молодежь никогда не растолстеет. Они ведь сидят на диете... ха-ха!
За сдвинутым обеденным столом священник сидел против сэра Лоренса, между обеими пожилыми дамами. Алана посадили против Хьюберта, Динни - против Джин.
- Хлеб наш насущный даждь нам днесь...
- Забавная штука эта молитва, - сказал молодой Тасборо на ухо Динни. Благословляют убийство, правда?
- Нам подадут зайца, - сказала Динни, - а я видела, как его убивали. Он плакал, как ребенок.
- Я бы лучше съел собаку, чем зайца.
Динни бросила на него благодарный взгляд.
- Вы приедете с сестрой погостить к нам в Кондафорд?
- Только мигните!
- Когда вам надо вернуться на корабль?
- Через месяц.
- Вы, наверно, любите свою профессию?
- Да, - просто ответил он. - Это у меня в крови, у нас в семье всегда был моряк.
- А у нас солдат.
- Ваш брат молодчина. Я ужасно рад, что с ним познакомился.