Сейчас в мире происходят подмена понятий, определений, законов, традиций и обычаев. Подмена понятий, сейчас широко распространённая тема, которая, прежде всего, ориентирована на излом традиционного смысла заложенным нашими предками. Это значит то, что в быту используя, казалось бы, одни и те же слова, мы уже подразумеваем другой смысл и видим совсем другое развитие и структуру данных определений. Например, в слове «помощь» мы уже видим какую-то выгоду и вроде как помочь, просто так, по сердцу уже неправильно, в этом сразу видится многим образ «лоха» (особенно у молодёжи). Или в слове «любовь» мы подразумеваем обязательно близкий контакт и сношение, а в слове «благородство и великодушие» стереотип легкомысленности. Это всё нам насаждали и продолжают насаждать с нашего «любимого» Запада, на который, мы так были ориентированы в суровые 90-ые. Но именно там менталитет и разум общественности сложен из конструкции, где во главе угла стоят деньги, выгода, равноправие. Именно оттуда к нам словарь приходят своеобразные выражения, которые впоследствии становятся потом нашим бытом. Однако используя такого рода приёмы, мы начинаем вживаться и забывать про свои не менее обширные понятия и трактовку, что является важной составляющей особенно для русского, славянского народа, потому что, забыв про свои традиции и культуру, мы станем пустыми, превратимся в простую марионетку, которой можно будет управлять, как душе угодно. Сегодня мало кто об этом задумывается, но зря, поскольку манипуляция общем сознанием человека позволит изменить не только какую-то там нацию, но и вообще общие окружение всей существующей действительности (интернет).
Отчуждение, опредмечивание, овеществление
Отчуждение в философии категория «отчуждение» выражает такую объективацию качеств, результатов деятельности и отношений человека, которая противостоит ему как превосходящая сила и превращает его из субъекта в объект ее воздействия. Всеобщие (коллективно осуществляемые) способы деятельности организуются в виде особых социальных институтов, конституируются в виде профессий, своего рода каст со своими особыми ритуалами, языком, традициями. В итоге не отдельный человеческий индивид оказывается носителем, т.е. субъектом той или иной всеобщей способности (деятельной силы), а, наоборот, эта отчужденная и все более отчуждающая себя от него деятельная сила выступает как субъект, извне диктующий каждому индивиду способы и формы его жизнедеятельности. Индивид превращается тут в раба, в «говорящее орудие» отчужденных всеобщечеловеческих сил и способностей, способов деятельности, персонифицированных в виде денег, капитала и, далее, в виде государства, права, религии. Предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя. Человек создает среду обитания, где он может работать и жить, вначале он влияет на эту среду, но впоследствии среда начинает сама влиять на человека, индивид начинает работать на созданную им систему.
Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете, овеществленный в нем, это есть опредмечивание труда. Осуществление труда есть его опредмечивание. При тех порядках, которые предполагаются политической экономией, это осуществление труда выступает как выключение рабочего из действительности, опредмечивание выступает как утрата предмета и закабаление предметом, освоение предмета как отчуждение. Все эти следствия уже заключены в том определении, что рабочий относится к продукту своего труда как к чужому предмету.
Труд является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы. Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя. В силу этого, труд его не добровольный, а вынужденный; это принудительный труд. Это не удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному.