На что им с Калачом было надеяться, если дети перестали к ним ездить, а самим жить приходилось дальше, остались они, как два сорняка среди пыльной дороги.
Вот и подумаешь теперь, что привело Ивана в чистый ухоженный дом бабки Калачихи. Отличался он лишь тем, что не было в нём русской печки, а вместо неё голландка, небольшая, места много не занимала, но тепло в доме давала хорошее: Калачи зимой не мёрзли.
Зачем ты его приваживаешь? грубо спросил Калач у жены.
А ты вроде не знаешь?! Перестань тогда намазывать хлеб маслом! съязвила старуха.
Тебе же Пётр носит!
За деньги! А этот будет за самогонку. И неизвестно ещё это при прежней директрисе Петька был в почёте, а кем его сделает этот пришлый, неизвестно. Знаешь, как бывает: сегодня пан, а завтра пропал. Поверь, этот бродяга не на один год приехал
Почему ты думаешь, что он бродяга?
Пьёт много
Грех это! Семью разрушишь! не унимался Калач.
Не у меня он пить научился А грехов у нас столько, что теперь уже одним меньше, одним больше какая разница на Суде там? горько заключила несчастная старуха.
Вернулся Иван домой в бессознательном состоянии, он не выговаривал ни одного вразумительного слова. Ночью бредил, «воевал»: видел войну и себя на батарее, которая стояла насмерть за Родину.
Кричал он так:
Стоять насмерть! Заколю!!! Не пройдут! Героями не рождаются!.. Врут всё врут Анюта! Анюта! Я не могу, права не имею!.. Прости! Возьми мой пистолет, пока никто не видит!..
Он пришёл домой, который только что они получили от государства, в сильно пьяном виде от угощения самогонкой бабкой Калачихой и принёс ещё про запас с собой. Утром он проснулся рано, его мучило похмелье, и он опохмелился. Зинаида не спала всю ночь, глубоко вздыхала и собирала все силы, чтобы не разрыдаться.
Она решила с Иваном поговорить, называя его пока ещё по имени:
Ваня, может, ты не с этого начинаешь на новом месте?! она показала ему на самогон.
Ты знаешь, как это сделать по-другому? у Ивана начала копиться желчь.
Но ведь другие живут без этого, и ничего? воодушевилась Зинаида.
Откуда ты знаешь, как они живут? Что у них на душе и в сердце? Тут уже Иван понимал, что желчи некуда деваться и она сейчас пойдёт, и поэтому надо сдержаться, чего бы это ему ни стоило.
Ваня, я понимаю: война это трагедия! Но чем раньше ты начнёшь привыкать к другой жизни, тем тебе будет легче. Выбрось из головы своё прошлое!!
Ду-у-у-ра! заорал Иван и поспешил выйти из дома, чтобы не сделать чего хуже.
В селе их встретили хорошо они были не первыми специалистами, кто приезжал в Бакуры. Зинаиду, которая устроилась лаборанткой в деревенскую лабораторию, о чём уже упоминалось, сразу полюбили за трудолюбие, чистую душу, доброе сердце, сильный, но не злобный характер. Она была просто трудягой, и то, что у неё не получалось сразу, она брала настойчивостью и усердием, как, впрочем, и всегда было в её нелёгкой жизни.
Как-то она задержалась на работе, и зашёл главный врач, он же был хирургом, и он принимал Зинаиду на работу, спросил:
Почему задерживаетесь, Зинаида Михайловна?
Он увидел удивление на её лице. Так удивлялись многие, кто слышал своё имя-отчество, не успев устроиться на работу: они просто не знали особенностей главного врача, что он легко это запоминал.
Да хочу научиться сразу всему, пока время свободное есть, Зинаида обрадовалась такому вниманию главного врача и тому, что он запомнил сразу её имя.
Она даже в училище не часто встречала таких преподавателей.
Вы ж из деревни, как я понял из личного дела Курские соловьи Ей стало ещё приятней от таких подробностей, о которых помнит редкий руководитель. У вас обязательно всё получится. Люди, что живут в деревне, как никто знают цену своему труду. Мы ещё увидимся с вами не раз.
Он пошёл к выходу, а она растерялась, и забыла, что хотела сказать, и с трудом вспомнила слова благодарности, и прокричала не сильно громко уже вслед главному врачу, когда за ним захлопнулась дверь:
Спасибо!
Ивана, надо сказать, тоже полюбили на работе. Ему достался старый деревянный маслозавод от предыдущей директрисы-хозяйки или, точнее, мастера и хозяйки в общем-то, в добротном хорошем состоянии, но этот одарённый и талантливый фронтовик сумел сделать так, что завод зажил новой жизнью. Стали выпускать сыры, которые раньше не делали, твёрдые и плавленые, разносортные, которые продавались только в больших областных городах. И тут же он показал, как можно на старом оборудовании выпускать сливочное разнообразное мороженое. Такое мороженое дети могли купить только в городе, конечно, не считая того, что завод и до этого, и сейчас продолжал выпускать качественное сливочное масло, но он показал, как легко делать и шоколадное, уж не говоря о сливках, сметане, брынзе, казеине, что завод производил раньше и производит сейчас.