И сегодня он услышал и задрожал от беспомощности. Не от страха, а скорее от злости на себя, обрубка Ариффа. Хозяин спал, мерное дыхание и ни одного шевеления за всю ночь. Так было и в этот раз. И даже после того, как он ответил что знает об опасности, его дыхание не изменилось. Трог стал ждать неизбежного. Либо они позавтракают свежим мясом, либо позавтракают ими. Почему-то он верил в почти невозможное, он верил, что Шатун спокоен не просто так. Это наверняка Лысьва, только с ними в одиночку не справиться, но Шатун почему-то спокоен. В связи с тем что у него появилась надежда жить, хотелось бы поучаствовать в завтраке со стороны принимающего пищу. Странные ощущения уже давно списавшего себя со всех счетов.
Шуршание шерсти замерло и время замерло вместе с ним. Зверь взвился в прыжке и неожиданно нарвался на удар по морде. Зубы клацнула от неожиданности, и он, отскочив, развернулся к цели. Перед ним стоял человек, обычная пища. С небольшим исключением, она его не боялась. Прыжок и мгновенный удар, сначала одной лапой, затем сразу второй. Когти должны были зацепиться и порвать жертву, но они прошли мимо. Пинок сзади развернул его и на дереве остались глубокие царапины от когтей. Неожиданно сверху на него приземлилось что-то верещащее и попыталось вцепиться в шерсть. Это не удастся никому! Зверь издал взбешённый рык и захлебнулся в собственной крови. Меч вошёл в открытую пасть и пронзил его мозг. Судороги прошли по телу, и оно перестало слушаться. Боли не было, была лишь всепоглощающая темнота.
Иван вытянул меч и, сорвав пучок травы, вытер его. Будет свежее мясо, если Вирг сможет разделать эту тушу.
Я услышал Лысьву. Как ты смог победить ее? Шкуру не пробить. Их забивали насмерть молотами десяток бойцов, обязательно были жертвы. Но шкура ценилась дороже их жизней. Это обязательно княжеская добыча. Только подгорцы могли каким-то образом, в своих кузнях, сделать из шкуры лёгкую кольчужную рубаху.
Иван ухмыльнулся.
Хорошо что ты сказал лёгкую. У нас этих шкур уже пол вагона, как тащить будем?
Подозреваю больше, чем пол вагона. Подгорный вагон не такой уж и большой.
Иван усмехнулся.
Морф, откуда так много знакомых слов?
С чего вдруг они знакомые-то стали? Это же перевод. Мозг подсовывает знакомые слова и обратно переводит также. Ты бы видел те образы, которые вы друг другу послали, сам бы понял, что каждый имел ввиду что своё.
А то я уже подумал, что нужно за языком следить. Светить, что я пришлый, как-то не хочется пока.
Ну и правильно. Только ничего что они бы не поняли, ты бы на их языке и сказать-то не смог бы.
Логично.
Манг прыгал по мертвому охотнику и тихо повизгивал.
Проклятая Лысьва, как тебя есть!!! Буди приманку, пусть бьёт своей палкой.
А, вот кто мне помог. Спасибо Шмыга.
Вдруг в голосе манга послышались жалобные нотки.
Шмыга не сможет отобрать у Шатуна. Шатун Сильный, ему лучше помогать, чем отбирать.
Так что тебя расстраивает? Иногда лучше вместе охотиться, ты разве не знал? Кстати, Шмыга сможет съесть Лысьву изнутри?
Долго. Половину. Потом устану. Или раньше.
Вынеси немного нам.
Голова моя!!! Укушу!!!
Договорились.
Вирг проснулся с первыми активными действиями, но подступиться к Лысьве просто не успел. Пара неожиданных прыжков и зверь стал заваливаться. Заранее провальный удар мечом в район шеи оставил зазубрины на лезвии, но и он пришелся уже по мертвому зверю. Одновременно с падением Лысьвы у Вирга подкосились ноги и ему пришлось опереться на меч. Затем, когда он осознал произошедшее, он сел прямо там, где стоял. Вновь соскочил на ватных ногах и не мог остановиться, ходил вокруг Лысьвы на негнущихся ногах и не мог поверить в происходящее. Он так и не проронил ни одного слова.
Иван вставил в пасть Лысьве сухую палку и тщательно зафиксировал ее. Неугомонный Шмыга приступил к своим обязанностям. С опаской, но он полностью залазил в пасть к Лысьве и грыз где показывала «приманка». Вирг вырезал мясо до которого мог дотянуться и вытягивал наружу, стараясь делать куски как можно больше. Затем манг понял свою задачу и старался помочь перекусить неподдающееся сухожилие или встретившуюся кость, вытягивал достаточно большие куски и даже не пытался их надкусывать, как делал это сначала, жадно пытаясь напитаться силой крупного зверя. И когда остался только скелет, принялся за кости черепа ища своё лакомство. От усталости он даже позволял приманке отталкивать себя в тесноте и темноте внутри шкуры Лысьвы.