В смысле?
Ну, обычно, когда он застает нас рядом с трупом, он жутко кричит, обзывает нас божьим наказанием, будто бы мы сами притягиваем к себе неприятности, а безвинные люди страдают по нашей милости.
Что верно, то верно: не очень он радуется, когда мы беремся за очередное расследование. Но каждый раз у нас возникают к тому веские причины. А как же иначе? Если наши друзья и знакомые попадают в беду, то мы считаем своим долгом во всем разобраться и вывести преступника на чистую воду. Сергей Петрович мыслит по-другому: ловля преступника удел правоохранительных органов. И вообще, он крайне негативно относится к «самодеятельности» именно так он называет наше искреннее желание помочь людям.
Что он теперь скажет? продолжала Алина. С одной стороны труп, а с другой он сам попросил нас заняться Ветровой. Вдруг она побледнела и с испугом посмотрела на меня. Только сейчас до меня дошло. А если мы действительно притягиваем к себе несчастия? Сглазил нас кто-то или проклял. Да тот же Воронков накаркал!
Алина, последнее время ты меня просто пугаешь своими измышлениями. Ну кто нас проклял? Кто? Воронков? Он, что ли, заинтересован, чтобы трупов было больше? А то у него без нас трупов мало!
Пускай не Воронков кто-то другой! Но нас точно прокляли! Я не так давно с Санькой пересмотрела «Ночной дозор». Помнишь, Антон Городецкий в салоне вагона метро увидел над девушкой «воронку несчастий»? Алина смотрела на меня безумными глазами. Я лишь вздохнула и покачала головой больное воображение. И над нашими головами такая же «воронка». Майор прав, это мы притягиваем несчастья. Надо чиститься. А ты не смейся!
Сейчас заплачу!
В крайности впадать не надо.
«Это она мне говорит!» хмыкнула я.
А вот поискать белого мага стоит. Можно и к бабке обратиться, на худой конец, к гадалке, чтобы она подтвердила, есть ли над нами проклятье. Вот только где взять ее? К скольким я не обращалась, все на поверку оказывались проходимками.
А я что говорю? Ладно, выходим. Я обещала Воронкову ждать за дверью.
Сейчас-сейчас, посмотреть надо.
Алина обошла Ветрову, еще раз к ней наклонилась, коснулась шеи. Сомнений не было Лиза была мертва. Мое внимание привлекла сумка актрисы. Я заглянула в нее. Казалось бы, все на месте: кошелек, деньги, мобильный телефон, маленькая пудреница и несколько тюбиков губной помады. Еще я извлекла из недр сумки два комплекта абсолютно одинаковых ключей.
Зачем Ветровой носить две связки ключей?
Возможно, одни ключи принадлежали ее сестре, Полине, предположила Алина. А что, если один комплект взять нам?
Зачем?
Как зачем! Может, дома найдем какие-то зацепки. Мы же все равно собирались к ней в гости.
Алина, обстоятельства изменились, напомнила я.
Тем более, настаивала она. Ты как хочешь, а я возьму одни ключи. Я не останавливаюсь на полпути.
Да мы даже не встали на него.
А это что? не слушая меня, Алины уже вертела в руках две записные книжки. Похоже, Лиза все держала в двух экземплярах. Одна, правда, старенькая, с пожелтевшими страницами. В ней полно номеров телефонов. Другая книжка еще пахнет типографской краской, и записей в ней кот наплакал.
И что тут непонятного? Ветрова решила начать жизнь с чистого листа и начала ее с записной книжки.
А я уже сто лет не пользуюсь записными книжками, призналась Алина. У меня все номера телефонов в мобилке.
А меня есть записная книжка. После того как у меня в первый раз телефон украли, я все номера дублирую в записной книжке. И в новый телефон не успела еще всех перенести только телефоны самых близких.
Да? Алина взяла в руки телефон Ветровой. И у Лизы мало номеров. Лена, Анна, Бугров, Полина, Сеня, читала она. Положи записную книжку в сумку, на досуге сравним с телефонным архивом. По ее просьбе я бросила книжку в сумку. Алина тем временем нажимала кнопки телефона. Надо же, Полины уже нет в живых, а телефон ее в памяти.
Так и Лизы уже нет, я с сожалением посмотрела на лежавшую на полу Ветрову. Пойдем, Алина. Вот-вот сюда придет Воронков. Ему не понравится, что мы здесь торчим.
Сейчас-сейчас, Алина торопливо переписывала номера из Лизиного телефона. Еще посмотрю последние звонки. Бугров, Лена, безымянный номер. Сейчас запишем. Остальные номера из памяти стерты. И на том спасибо. Телефончик, пожалуй, надо оставить Воронкову. Пусть разбирается.