Блаженно растворяясь в оранжевом сиянии неожиданно вспыхнувшего рядом радушного существа, Антон окончательно терял ощущение собственного «я» даже такого фантастического и постепенно уплывал в бездумное забытье. Оранжевый шар притягивал, успокаивал и, казалось, даже мурлыкал.
Мешало только ощущение покалывания. Где-то внизу справа он ощутил (позднее Антон передал бы это как «увидел пятой ногой») зеленую звездочку, медленно приближающуюся к нему и покалывающую его острыми лучиками. По мере приближения в звездочке угадывалось что-то очень знакомое и настырное. «Ну, и чего?» лениво подумал Антон. «Домой!» сердито сигнализировала звездочка. «Это куда?» не понял Антон. «Идем, идем», торопила звездочка, и ее зеленые лучики превратились во вредные шильца.
Оранжевый шар, только что излучавший притягательное радушие, внезапно резко почернел, и Антон почувствовал полыхнувшую из шара волну злобы. К Антону потянулись черные щупальца. Он растерянно метнулся в сторону, но шар мгновенно оказался рядом, а щупальца сплели вокруг него темное кольцо, в котором Антон начал задыхаться.
А дальше вокруг забурлило и заискрило. Сквозь появившиеся разрывы в кольце Антон уловил яростные зеленые проблески, рассекавшие щупальца, а затем увидел черные сгустки, которыми шар гневно плевался в метавшуюся вокруг него звездочку. Рядом с ней появилась еще одна, тоже зеленая, но с солнечными проблесками, и ввинтила в черный шар целую серию острых спиралей, явно шару не понравившихся: он ухнул и взмыл высоко вверх, к жемчужному сиянию, разлившемуся на небосводе. Далеко внизу, на каком-то континенте, Антон успел заметить ярко зардевшееся пятно, из которого вырос огромный дымный гриб, и понял, что это был вулкан, проснувшийся именно из-за этого сражения. Впрочем, события развивались словно в спрессованном времени настолько стремительно, что, пока он думал вулкане, еще серия зеленых игл вонзилась в мрачный раздувавшийся шар.
И тут на него накатил грохот такой, что завибрировало все его существо. Грохотали плевки черного шара, рычал он сам, с сухим оглушительным треском летели зеленые стрелы и спирали а сам Антон в этой какофонии сжался в светлый маленький комочек, не в силах оторваться от сражающихся за него двух зеленых звездочек и в то же время не умея помочь им в этом непонятном мире
«Ну, где же ты?» взмолился Антон, адресуясь к тому гигантскому, доброму разумному существу, которое он воспринимал как саму планету, раскрывающую перед ним дотоле невиданные свойства. И был услышан.
«Хватит!» пророкотало вокруг, и Антон почувствовал, словно огромные, бездонные глаза с некоторым интересом обратились к нему.
В пространстве что-то прошелестело, словно взмахнули огромные крылья, и черный шар с протестующим хлопком исчез, словно его просто выбросили вон. Зеленые звездочки весело затанцевали и, подлетев к Антону, замерли рядом. Огромные глаза материализовались, распахнувшись в полнеба, и занялись изучением всей троицы. Затем в них весело полыхнул белый мягкий свет, сменившийся изумрудным сиянием, и грудной, очень знакомый женский голос произнес, адресуясь Антону: «Приходи еще». После чего все исчезло, сменившись кромешной тьмой, а Антон рухнул куда-то вниз.
М-м-м У-у-у было первым, что он услышал, возвращаясь в родной мир, и понял, что это была все та же ария теперь уже охрипшего Никитича.
Непонятная тоска накатила на Антона, и, еще не открывая глаза, он почувствовал, каким же маленьким, тусклым и серым, зажатым и скованным было все вокруг, и отчаянно рванулся обратно, к свободному жемчужному сиянию Но оно исчезло, и оставалось только собственное тело, внутри которого Антон почувствовал себя словно запертым в темнице.
Спокойно, милок, спокойно, прогудело над ухом. Вернулся и ладушки. А хлопот ты задал нам немало.
Антон открыл глаза. Сидевший возле него Никитич выглядел усталым, и даже его борода, казалось, пожухла. Возле них суетилась Весняна, разливая в чашки какой-то настой, и выглядела она тоже утомленной, даже синева пролегла под зелеными глазищами. Горячий напиток побежал по жилам, заставил встрепенуться каждую клеточку, и Антона начало отпускать. Странно только теперь он почувствовал, что ничего у него не болит, тело повинуется ему на удивление легко и послушно, и даже ледяной бурав в затылке словно растаял, оставив лишь чувство приятного легкого жжения Антон приподнялся и сел, вслушиваясь, как энергия горячей волной растекается по телу, напитывая его молодой, нетерпеливой силой так, что стали покалывать кончики пальцев.