Другое основание области бытия материя представляется Платону чистым становлением, которое чуждо всякому оформлению, «поэтому не правы те, кто понимает эту материю как пространство; пространство уже есть некое оформление, материя же Платона это чистейший аналог иного, как оно было выведено в отвлеченной диалектике Парменида»15. Материя есть само-становление, без формы, без пространства её место только то, которое она сама занимает. Начало материи у Платона и начало всего бытия умозрительно, а также творимо единственным Богом-умом-Демиургом. В будущем это станет одним из предметов рассмотрения для Василия Великого (Кесарийского), который будет считать, что «те, кто не признали существования Бога, обратились к идее материального происхождения мира, за которым, как они мыслили, не стояла некая умопостигаемая причина»16. Однако же, как внимательно замечает Лосев, это не делает Платона монотеистом. Во-первых, монотеизм это учение об абсолютной личности, которая творит мир из ничего (ex nihilo), а во времена Платона «не существовало даже термина личность»17. Важным тут для понимания «процесса» является то, что творение у Платона происходит всё-таки из «чего-то». Также, во-вторых, «космогония и космология Тимея гораздо чаще пользуются не теми терминами, которые указывали бы на свободное творение или созидание»18, но терминами, которые означают «возникаю», «становлюсь» и др. Таким образом, можно заметить, что Платон говорит об общей сущности мира, в то время как сам мир является лишь различным выражением этой сущности.
Делая вывод, важно кратко напомнить об ответах на поставленные в начале работы вопросы. Эти ответы содержатся в самом диалоге. Порядок сотворения мира Демиургом является сложным процессом, для которого самотождественный первообраз образец творения, взирая на который, Демиург творит идеи и потенции вещей (28а). Космос же сотворённый Демиургом порядок, в котором он же и пребывает, и это имеет связь с диалектикой общекосмического тела, появляющегося в результате единства ума-души, которое недвижимо, однако движет всё другое19.
«Божественное» бытие в свободном и несвободном мире Бенедикта Спинозы
«Мир Спинозы» действительно Мир. Быть может, даже в каком-то бибихинском смысле. Самое главное тут, что Бенедикт Спиноза и его мир были едины. То есть учение соответствовало учителю во многих проявлениях. Спиноза стал предтечей для различных философских направлений. В его «Этике» с геометрической точностью рассмотрены многие онтологические вопросы. Среди них тема свободы. Одна из важнейших для нидерландского мыслителя. Что такое свобода? Может ли человек быть свободным? На эти и не только эти вопросы мы попытаемся ответить с помощью нескольких построений.
В одной из своих лекций по экзистенциализму московский историк философии П. В. Рябов приводит известную и категоричную метафору: человек это камень, который находится в свободном падении20. Эта метафора стала важной составляющей экзистенциализма. Она заимствована у Спинозы. Сразу здесь виден парадокс: свободное падение. С одной стороны это свобода. И её можно осознать. Но осознать как необходимость. Потому что нельзя не падать (таково изначальное условие). У Спинозы в «Этике» находим: «Свободной называется такая вещь, которая существует по одной только необходимости своей собственной природы и определяется к действию только сама собой. Необходимой же или, лучше сказать, принужденной называется такая, которая чем-либо иным определяется к существованию и действию по известному и определенному образу»21 (курсив мой М. Н.). Теперь полностью отойдём от экзистенциализма, вернёмся к нашей теме без посредников. В «мире Спинозы» у человека отсутствует свобода воли. Она, человеческая воля, есть проявление отдельных желаний. Возникновение желаний в свою очередь также обусловлено и имеет причины. Однако узнать все причины просто невозможно. Это порождает иллюзию свободы. Люди думают, что «действуют свободно, потому что не знают, какими причинами обусловлены их влечения»22. Именно поэтому воля как таковая не может быть названа свободной причиной она может быть только необходимой причиной23. То есть причиной, у которой есть причина. То же самое, возвращаясь немного назад, и с камнем ему неизвестна причина падения. Здесь же и возникает вопрос: знание причины дало бы свободу или только знание о своей несвободе?