Ну да. Ладно, всего доброго, дядя Фёдор, дядя Лёша. Я пошёл.
Снова поворачиваюсь, и иду к подъезду. Слышу, как не слишком приглушённым голосом дядя Фёдор пеняет напарнику:
Ну, видишь, балда такая? Всё у нас нормалёк! Даже Райкин малец тебе то же самое говорит! А устами младенца, как известно
Захожу в тёмный, как обычно после ослепительного сияния двора, подъезд. Слышу справа, там, где каморка-склад дяди Славы под лестницей, подозрительный шум. Но тут же успокаиваюсь: это Тамара с четвёртого сосётся с очередным хахалем. Его вижу в первый раз в жизни. Ну, или не могу узнать со спины. Да и фиг с ними не мне читать чёртовой Тамаре морали и нравоучения. У неё и свой папаша как раз дядя Слава! имеется.
Дом у нас старой, ещё присталинской, постройки. Поэтому к себе на пятый тащусь пешком. Лестничные пролёты большие, широкие можно подумать, что предполагалось, что и на них кто-то будет жить. Ну, или чтоб никто не мешал друг другу при спешной эвакуации при бомбёжке тогда, говорят, всё делалось как раз с таким прицелом
Дверь отпираю своим ключом. Вхожу. Слышу приглушённый звук ящика: кто-то рыдает, что-то кому-то укоризненно выговаривая. Понятно. Мать подсела на очередной слезливо-правдоборческий российский сериал. Где очередную Золушку долго гнобят, распускают о ней гнусные слухи, лишают всего дорогого ей словом, мутызгают мордой по толчённому стеклу, и т.п., но в конце-концов она всё равно восторжествует над всеми врагами, и даже уделает их так, что и шеф того же гестапо Мюллер позавидует
Не понимаю, как матери не надоест ведь сюжеты практически стандартны, словно их писал один сценарист, разнообразя только имена и места действия то Саратов, то Екатеринбург, то Нижневартовск Снимаю кроссовки, иду мыть руки.
Когда захожу на кухню, радуюсь потихоньку: снова везде полный блеск и ажур: очухалась, стало быть, мать. Навела порядок после бардака, учинённого за какую-то пару дней разгильдяем-сожителем. Открываю холодильник. Тут слышу, как у матери началась реклама. И вот она выходит ко мне на кухню.
Общение у нас с матерью, если честно, происходит в последние два-три года достаточно странно. Как бы схематично. По единому, раз выработанному, и утвержденному «вышестоящими инстанциями», шаблону. Она изображает «трогательную» заботу обо мне, хотя прекрасно знает, что я её «заботливости» не верю ни на грош, и нуждаюсь в ней, как кашалот в зубной щётке. А я изображаю вполне послушного и мирного сынулю. Примерного ученика и любителя спортивных секций. Из идейных соображений культивирующего здоровое тело и здоровый Дух. Мать спрашивает:
Нашёл вермишель?
Отвечаю, уже ставя отложенную из большой чашки вермишель по-флотски в фаянсовой лакушке в микроволновку:
Да, спасибо. поворачиваю таймер на две минуты: не люблю обжигающее.
Вижу, как она мнётся на пороге, то ли не смея проявить своё недовольство, то ли просто не зная, что сказать. Прихожу на помощь сам:
В школе всё нормально. Ничего не нарушал, деньги сдавать пока ни на что не надо. В секции тоже всё Как обычно. мать у меня до сих пор думает, что я занимаюсь в секции по карате. Ну, пусть себе думает. А даже если и сомневается проверять же не пойдёт! Поскольку видела, что я сделал с её первым и четвёртым ухажёрами. Хотя последнему и правда ничего не сломал. Так, попугал слегка Как на работе?
Тоже всё нормально. Говорят, что в конце месяца моя очередь отгуливать отпуск.
Пойдёшь?
А почему не пойти, если в Контракте они вписали мне именно этот месяц?
Поедешь куда? К бабушке?
Н-нет Не хочу снова ездить в Казань. Мне последнего раза надолго хватит.
Помню, помню. усмехаюсь. Баба Нюра, как она хочет, чтоб её называли, а на самом деле она Наиля, у нас «правильная». Почти как тот же Чекист. Только она ещё и «перфекционистка». То есть порядок в доме покойного Пулата должен поддерживаться идеальным: пыль стёрта, полы вымыты, все вещи строго на положенных им местах Мне самому вполне хватило последнего посещения, когда мне было шесть. Запомнил тогда деда, и «проникся» его «приоритетами» как не запомнить такое!..
Сидели мы тогда за столом под летним навесом, в чисто выметенном и аккуратном (Ещё бы!) дворе. И я вытащил под столом из своего беляша кусок мяса, и бросил (Думал, что незаметно!) дворовому псу: Алапору. Уж больно просящими глазами тот на меня
А дед подошёл, схватил меня за руку. Брови кустистые нахмурил: