Я каждый день ношу маску. Я веду себя так, как людям будет удобно. Я не хочу рассказывать о своей жизни, делиться своими переживаниями и впечатлениями, риск остаться непонятым или даже осмеянным слишком высок. Так всегда бывает: выворачиваешь свою душу наизнанку, а потом от этого страдаешь. А через какое-то время тот, кто над тобой смеялся, уже сам испытывает нечто подобное.
Конечно я о тебе много думаю. И я боюсь, что буду думать о тебе еще не одну неделю. Мной действительно овладевает страх. И то, что я пишу, меня спасает. Мне становится легче. Пусть ненадолго, но легче. И стоит признаться в том, что я и завтра надену маску. Я не доверяю людям в принципе, и уж тем более не доверяю свои больные места кому-то. Я сам себе врач, сам себе помощник и сам себе советчик. И пусть мне снова и снова будет плохо, я останусь все тем же непрошибаемым грубым бородачом-весельчаком. Хотя бы на этот сложный период.
День четвертый
Знаешь, если сравнить людей с животными, получается не очень приятное сходство в одном в жестокости. Я почему-то стал вспоминать знакомство с котом твоей бабушки, с этим ленивым и толстым котом, на хвост которого я нечаянно наступил ночью. Я люблю животных, но всегда хочу подчинить их себе. Наверное, мне не стоит никогда заводить домашнее животное. Так вот, вспомнил я то, что дальше случилось с этим котом. Твоя бабушка взяла его на дачу, что она делала неоднократно, а потом он исчез. Я помню, как ты рассказывала об этом, как бабушка переживала, потому что она очень привязалась к нему. И спустя несколько дней ты мне поведала о том, что кота разорвали собаки. Какая ужасная смерть эту фразу мы с тобой обсуждали какое-то время. Я не знаю, что чувствовал этот кот в момент, когда его разрывали острые зубы собак, но это очень жестоко.
Так заложено в природе: добывай себе пищу, убивая, защищай своих, убивая, убивай всех, кто тебе не нравится или представляет для тебя какую-то опасность. И, знаешь ли, такая жестокость процветает от самого начала мироздания. Мне кажется, что никто не заставляет человека быть жестоким. Жестокость это осознанный выбор человека. И как бы не пытались себя оправдать люди, поддерживающие это качество, у них почти всегда был выбор, как поступить. Даже на войне. Ты ведь можешь умереть, но не убить. Ты можешь попытаться убежать, но не убить. Я не говорю, что защищать себя это неправильно или плохо, но ведь говорить, что у тебя нет выбора это ложь. Выбор есть, просто варианты тебя не устраивают.
Я не сравниваю мужчин и женщин. Сейчас ведь ведется самая настоящая война с одной лишь целью рассорить общество, посеять в нем неустройство, хаос. Женщины воюют против мужчин, мужчины против женщин. Женщины называют мужчин козлами и свято в это верят, а мужчины убеждены, что все женщины это меркантильные потаскушки. Утрированно, конечно, но часть действительности в этом есть. Многие разговоры заходят в одной теме, а выливаются обязательно в сравнение. Например, если говорить о том, что есть проституция и это плохо, всегда кто-то вставит словечко о том, что эти услуги кому-то ведь нужны, иначе их бы не было. И веду я к тому, что моей целью не становится сравнение одних в пользу других. Я просто рассуждаю о женщинах, потому что это меня волнует, потому что они в моей жизни оказывали гораздо большее влияние, чем мужчины. У меня в несколько раз больше откровенных разговоров, обсуждений, рассуждений с женщинами. И что я выяснил для себя, так этот тот факт, что женщины очень жестоки. Очень. Как животные.
Я не раз задумывался о том, сколько раз ты ко мне отнеслась жестоко. И это было не единожды. В последнее время я немного приболел, всем по чуть-чуть. И ты об этом знала. Иногда ты меня поддерживала, но по большому счету мне ничем помочь не могла. Я знаю, что если бы у тебя была та самая корзинка со здоровьем, ты бы мне из нее отсыпала, не жалея. Но хотел я совершенно не этого, мне не нужно было невозможное. Все, чего мне хотелось это твоей лояльности, обыкновенной лояльности к тому, что я чаще положенного бывал несдержанным, резким и грубым. То, что я практически постоянно чувствовал себя отвратительно, сказывалось на моем поведении. И я тебе это пытался не раз объяснить, но все, что тебя волновало в тот момент, по крайней мере мне так казалось, это были твои обиды. Разве так сложно было относиться ко мне с пониманием? Тебя ведь абсолютно не волновало, наверное, как мне становится еще тяжелее, когда я слышу эту фразу: «Я больше не могу быть с тобой, я не люблю тебя и больше всего я хочу, чтобы ты меня отпустил». Мне очень интересно, как ты будешь себя чувствовать, когда будешь вспоминать эти свои слова.