Просторный зал приветствовал нас формой полиграммы с зеркальными стенами. Повсюду струился дым, окрашиваемый проекторами. Играла психоделическая музыка, сыпались искры, со стен и потолка свисало блестящее нечто, похожее на замороженных призраков. Щекотливый момент, когда приветливое пространство торжественно покалечено оргиастическими кристаллами электрического праздника. В свою фазу вступала Синяя Месса, и её приход предвещали странные в своём умопомрачительном стиле парни и девушки в экстравагантных прикидах, с необычайными аксессуарами и макияжем. Если бы их случайно увидел среднестатистический житель нашего серого города, то неминуемо погиб от информационного шока. Это сродни посещению незнакомой земли во время страшно красивого кислотного трипа. Или даже галлюцинаций во время клинической или ещё какой-либо смерти. Все те вещи, которые едва ли воспринимало сознание, настолько непривычны, что ни на что не похожи. И уж в человеческом языке и подавно не найдётся слов для их описания. Впрочем, то же самое я мог бы сказать и о красоте дружных мне девиц из Ордена. И то же самое полыхало на каждом шагу с момента нашего знакомства.
Напротив входа находилась сцена, полукругом от которой стояли столики. На них горели всевозможные лавалампы, а под потолком кружились дискошары в виде планет. Причудливая публика оживлённо общалась, что-то пила и курила. Напитки в стаканах и огоньки сигарет, как и огни воспламеняющих их спичек и зажигалок, были предсказуемо разноцветны. Заиграла «Strawberry Alarm Clock Incense & Peppermints». Клуб сразу понравился мне сильнее, ведь это была одна из моих любимых песен. Я быстро проникся атмосферой, стратосферой и экзосферой, пока шёл к большому круглому столу с диваном, стоящим у стены.
Садись, Тод. Столик зарезервирован специально для нас. улыбнулась мне Ванаглория, Девочка С Жёлтыми Волосами. В этой призрачной игре дыма и света её причёска отливала золотом.
Мы уселись, я ухватился за стоящую напротив меня бутылку из оранжевого стекла, на которой значилось «Agent Orange. Выжги свою скуку на корню». Отхлебнув из неё, я почувствовал приятное жжение, протекающее по пищеводу. Во рту осталось приятное послевкусие апельсина и перечной мяты, а настроение и впрямь стало воспарять всё выше, хотя я и так отнюдь не скучал. Апатия, уныние, грусть и прочие злобно-тоскливые состояния ассоциировались у меня исключительно с реальностью. Да, я мог использовать это слово лишь применимо к нахождению во времени и пространстве без Ордена Электрической Настойки. С этими ребятами я пребывал в другом измерении, населённом ожившими грёзами, тончайшими переживаниями и отсутствием рационализма. Это и есть сюрреальность.
Эй, дружище, не налегай на выпивку, прежде чем в неё не добавили немного волшебства.
Грэйв достал из внутреннего кармана своего пиджака прозрачный флакон с искрящейся жидкостью и протянул его к горлышку моей бутылки. Я не стал противиться электрическому яду. Мне напротив, ещё раз хотелось пережить те незабываемые ощущения и галлюцинации. Глотнув из бутылки, я почувствовал приятное покалывание электрических искр по всему телу. Химический состав моей крови изменялся. Зрачки расширились, объекты вокруг меня приобрели иные цветовые оттенки. Звуки и запахи стали ярче и резче. Пространство вокруг, к которому я мало-помалу начал привыкать, открылось для меня под новым углом. Музыка воспринималась по-другому. Как если бы двухмерное изображение стало трёхмерным, только вглубь. Я посмотрел на стол: по его поверхности, которая время от времени становилась не то зеркальной, не то прозрачной, и играла нежно-радужными переливами, плыли и перекатывались круги и фракталы
Эй, Тод, ну что ты залип?! смеясь и улыбаясь обратилась ко мне Ира, Девочка С Оранжевыми Волосами.
Я Я тут пытаюсь привыкнуть к состоянию.
Не нужно ни к чему привыкать, иначе перестанет цеплять.
Да уж, странно это слышать от тебя Да и, в прочем, от любого из вас. Сколько вы на этом сидите?
Целую вечность. Ха-ха, шучу. Так обычно говорят о скучном или неприятном, но тут же всё наоборот. Так что, считай, мы живём вне времени.
Я смотрел в её глаза, которые тоже улыбались, и в них отражалась вся Вселенная. Я видел целую бесконечность сверкающих и переливающихся холодным светом звёзд, скрывающихся в зеленоватых туманностях её радужных оболочек. И в тот самый момент, когда меня уже почти затянуло в пучину чёрных дыр её зрачков, я услышал голос со сцены, начавший декларировать в микрофон и принадлежащий, как оказалось, Цельсию: