Глава 2
Вечером трудного дня я вышел из дома и решил снова вернуться на пыльные, затянутые дымкой, улицы серого города. Время здесь будто замерло, а то его и не было вовсе. Дорога возникала под ногами и уходила вдаль, а вокруг не было ни души. По крайней мере, так казалось. Иногда кое-где проносились тени, но, скорее всего, это были гонимые ветром обрывки газет. Взгляд бегал по окрестностям холодных стен в поисках за что бы зацепиться, но не натыкался ни на что, кроме кое-где поблёскивающих неоновых вывесок давно закрытых магазинов. Странно, зачем и почему их оставляют включенными на ночь? Неужто для таких одиноко гуляющих, вроде меня?
Зачем и почему?
На некоторые вопросы нет ответа. Не то что бы это было чьей-то задумкой, просто есть такие вещи и явления, которые просто существуют. Никто и не подразумевал, что некто будет задаваться вопросом о смысле их существования. Никто в этом городе, к примеру, не задается вопросом о том, почему он такой серый и скучный. Наверное, все те, кто родились в нем, просто живут в этой полумертвой, почти бездыханной атмосфере, и не задумываются об условиях, в которых они находятся. Как червь, родившийся под землей, и не знающий чувств, кроме осязания и боли. Но у червей нет мозгов, у них есть лишь нервная система. У жителей этого города были чувства и мозги, но они всё равно жили примитивной жизнью земляных червей, вспахивая, подобно им, окружающее пространство, и пропуская воздух сквозь себя. Лишь очень редкие из них поднимали глаза к небу, чтобы увидеть радугу после дождя. Взгляды большинства почти всегда устремлены себе под ноги. И всё это не смотря на то, что в этом городе строятся космические корабли. Люди, живущие здесь, занимаются делом на задворках тайны, но суть их экзистенциализма диаметрально противоположна этому. Их словно пугали туманные перспективы отправиться далеко-далеко, навстречу звёздам, поэтому они всё больше приземлялись. Вместо того, чтобы убежать от гнетущих реалий рутины и сбежать с этой земли к неизведанному, они всё больше к ней примагничивались, чтобы однажды как можно глубже в неё нырнуть и слиться с ней воедино. Что ж, как писал Антуан де Сент-Экзюпери, «мы все заодно, уносимые одной и той же планетой, мы команда одного корабля»
К счастью, я отличался от них. В этом непроглядном тёмном грунте я неустанно искал яркие кристаллики, в которых лишь отражалась обыденность. Это было противопоставлением одного другому, как наш мир и Зазеркалье
Придя к этому умозаключению, я остановился в задумчивости у зеркального окна одного из заведений, непринуждённо вглядываясь куда-то вдаль, за своё искривлённое отражение. Туда, где была противоположная сторона улицы. Там начинало смутно маячить что-то разноцветное Что бы это могло быть? Неужели мои грёзы о поиске необычного стали потихоньку претворяться в жизнь? Ой, постойте-ка! Я обернулся и охнул.
Да, моё предположение оказалось верным. По ту сторону дороги от меня шли те самые любители полуночного веселья, с которыми я познакомился однажды вечером. Они шли, подпрыгивали и выкрикивали те же самые строчки:
Эй, незнакомцы,
Пойдёмте гулять!
На крыльях мечты
Под луною летать
Мистикой веет,
Покуда над нами
Аспидно реет
Космоса знамя
Забудьте на вечер
Домашний уют
И звёзды и ветер
Вам песню споют
Шагают в лучах
Пожара Венеры
С дымом в очах
Визионеры
Да, я определённо знал их очень давно, словно тысячу лет Эти стихи. Хотя, про этих ребят я мог сказать то же самое. Они не смогли бы подарить те незабываемые минуты радости, будь они далеки от меня по духу. Не покидало ощущение, что мы пришли в этот мир единовременно, вместе росли, познавали окружающее, испытывали одни и те же впечатления И когда я видел их, мою радость можно было сравнить в вдыханием аромата восточных благовоний, наполняющих сладкой истомой всё тело через лёгкие. Кончив углубляться в размышления, я радостно бросился к ним, перескакивая через разделительную полосу. Встав в ряды вечерней процессии Ордена Электрической Настойки, я собрался тоже взывать к прогулке в поздний час, но тут все они, прервав смех, повернулись и приветливо воскликнули наперебой:
О, какие люди!
Тод, дружище!
Сколько лет! Сколько зим!
И я воскликнул им в ответ:
Добрый вечер, озорники! А я уж испугался, что больше вас не увижу.