Симон сейчас мог в ответ лишь чуть коснуться ладошки сестры. Странный шум доносился издалека, и с каждым мигом звуки становились все громче и громче. Казалось, где-то нескончаемо взлетали и приземлялись самолеты.
Симоша, самолетики! радостно воскликнула девочка.
Симон поднял отяжелевшую голову, прямо на них надвигалось здание аэропорта.
Мы в Пулково, сказал Шельдман. Сейчас полетим, ребята.
Машина остановилась, к ней подошли люди в милицейской форме и служащие аэропорта. Элла сжалась и села ближе к брату.
Не бойся, Элечка, они все хорошие, прошептал девочке Симон.
Малышка успокоилась. В это время Шельдман, открыв окно автомобиля, о чем-то разговаривал с подошедшими. Миллиардера почтительно слушали и кивали. Один из милиционеров взглянул на Симона, у мальчика уже не было сил, чтобы даже улыбнуться в знак приветствия. Все происходящее Симону казалось чудовищным сном.
Мистер Шельдман, вам туда, сотрудница аэропорта показала на неприметную трассу, находящуюся чуть в стороне.
Шельдман неторопливо повел машину в указанном направлении. Это было Пулково-3, отделение аэровокзала, предназначенное не просто для VIP, но для VVIP пассажиров. Не встретив никаких препятствий, через несколько минут они оказались возле самолета. Шельдман вновь остановился. Дверь лайнера открылась, и к ним спустился остроносый мужчина, примерно ровесник Роберта Шельдмана. Он почтительно распахнул дверку автомобиля. Шельдман и этот человек быстро заговорили по-английски. Симон не понимал, что говорят, но слышал, что Шельдман называет этого мужчину Ирвинг. Шельдман помог Симону выйти из машины и подняться на борт самолета. Ирвинг взял девочку за руку.
Это Ирвинг, он во всем помогает мне, представил Шельдман своего спутника.
Ирвинг загнал автомобиль Шельдмана в багажное отделение. В просторном салоне самолета стоял диван, куда и уложили Симона, чуть подальше размещались кресла.
Я побуду с девочкой, сказал Шельдман, а ты, когда взлетим, осмотри юношу. Я знаю, ты был санитаром в военном госпитале.
Все сделаю, мистер Шельдман.
Роберт с Эллой сели впереди. Девчушка все оборачивалась назад, чтобы посмотреть, что там делают с ее братом. Самолет взмыл в небо. Роберт Шельдман обратился к совсем притихшей малышке.
Я сейчас займусь лечением Симона, а ты посиди пока здесь. Я вижу, ты умная хороша девочка и понимаешь, что брату сейчас мешать нельзя. Договорились?
Элла послушно кивнула, хотя на ее глазах выступили слезы.
Ничего, малышка, подбодрил девочку Роберт Шельдман, в жизни бывают и более худшие вещи. Твой брат герой!
Шельдман подошел к Симону. В это время Ирвинг осторожно расстегнул курточку и рубашку на юноше, поднял ворох окровавленных полотенец, закрывавших рану. Шельдман и его спутник увидели длинный страшный шов. Симон кусал губы, чтобы сдержать стон.
Надо бы обработать рану чем-нибудь спиртовым, сказал Ирвинг, и лед приложить. Так мальчику будет легче и воспаление предотвратим. Еще мне понадобятся чистые салфетки.
Сейчас, я что-нибудь подыщу.
Шельдман принес бутылку дорогого виски, в плотном полиэтиленовом мешке лед, наколотый для напитков, и пачку белоснежных салфеток.
Ирвинг осторожно протер края шва виски, потом положил мешок со льдом на рану, салфеткой, смоченной в охлажденной воде, протер губы Симону.
Пить хочется, прошептал Симон, жадно слизывая капли.
Пить вам пока нельзя, мистер, сказал Ирвинг, он тоже говорил с акцентом. Потерпите, пожалуйста.
Вместо промокших отяжелевших полотенец, Иривинг прикрыл рану сухими чистыми салфетками и застегнул одежду на юноше.
Такие раны я видел, покачал головой Ирвинг, теперь он говорил по английски. Их оставляют наркоторговцы, когда извлекают товар из курьеров. Кого вы везете, сэр?
Эти дети попали в беду, так же по-английски ответил Шельдман, мальчик только что спас мне жизнь. Меня предали и хотели убить, но этот юноша вовремя предупредил, что ко мне в номер идет убийца. Он сам жертва мафии.
Сэр, я же говорил, что лучше вам было меня взять с собой, сказал Ирвинг.
Нет, тогда мы могли бы погибнуть вдвоем. Я оставил тебя здесь, чтобы, если бы я не вернулся, ты сообщил бы обо мне в полицию, связался бы с посольством в Москве.
Я очень волновался за вас, сэр.
Ты славный, Ирвинг.