А, может, против Симона Меровинга нанять другого экстрасенса?
И как вы это себе представляете, Фриш? усмехнулся Наксис. Дать объявление, что нам на работу срочно требуется экстрасенс? А потом получить вереницу всяких доморощенных шарлатанов и невменяемых? Нет, не пойдет. Нам нужен не просто экстрасенс, но выдающийся, уникальный, феноменальный! Только такой сможет одолеть Симона Меровинга. Кто сейчас самый лучший в мире этого сообщества?
Норман Рейн, именуемый Нармер. Он глава экстрасенсорного братства. Про него ходят легенды.
Нармера часто видят в обществе Шельдмана. Они друзья. Мы рискуем, что даже, если он и согласится работать на нас, в чем я сомневаюсь, то мы просто получим в своем лагере агента Шельдмана, да еще наделенного сверх способностями. По этой же причине мы не можем и переманить к себе этого Меровинга. Нет, Фриш, нам нужен свой, личный экстрасенс, преданный нам. И вот этим вы и займетесь. Ступайте.
Фриш поклонился, он был озадачен, хотя и не подал виду.
Глава 26. Светская жизнь
Симон проспал сутки, когда он проснулся, то чувствовал себя абсолютно восстановившимся. Чрезмерная трапеза совершенно не повредила, но принесла только пользу юному экстрасенсу. Симон был немного смущен.
Мистер Шельдман, я вел себя, как дикарь. Столько ел. Вы не сердитесь на меня?
Да за что, приятель? «Кто хорошо есть, тот хорошо работает», как говорит народная мудрость. И я с этим совершенно согласен. Сим, я обещал тебя свозить в Венскую оперу. Очень скоро там начнутся ежегодные балы, ты хотел бы на них побывать?
Очень, глаза юноши засияли.
Отлично, правда, для этого нужно уметь танцевать полонез, польку, вальс. Не спрашиваю, обучен ли ты этим танцам. Ты парень толковый, освоишь все по ходу дела.
Но я умею танцевать: и полонез, и вальс, и польку, и мазурку, и еще многие другие танцы, с гордостью проговорил Симон.
Ого, преклоняюсь перед школой, где преподают такие аристократические навыки!
Нет, школа была обыкновенной, засмеялся юноша, но просто я вдруг стал набирать вес, и родителям сказали, что мне надо заниматься спортом. Спортивной секции поблизости не оказалось, зато рядом с нашим домом открылась танцевальная студия. Туда меня и привели. Там было очень весело.
Ну, совсем замечательно, ты просто создан для светской жизни. Твои родители были очень мудрыми людьми и давали тебе правильное воспитание.
Да, папа и мама были чудесными, Симон стал печальным.
Но Шельдман не дал подопечному времени на грустные мысли.
Изысканным танцам ты обучен, осталось только продумать, как тебя нарядить: во фрак или сюртук. Там можно и так, и так, допускается еще и мундир, но мы с тобой не военные. Я иногда приезжаю на эти балы. Я лично предпочитаю фрак. Да, пожалуй, я тоже тебя одену во фрак. Ты будешь в нем неотразим. А какие там сладости подаются! Ты гурман, по достоинству оценишь эти деликатесы. Настоящие венские лакомства! Это тебе не фастфуд из ближайшей забегаловки. В начале ноября открытие сезона в Вене, мы поедем туда. В общем, Сим, мы с тобой славно поработали и заслужили хороший отдых.
Симон от счастья готов был обнять своего покровителя, но сдержался. Шельдман засмеялся и потрепал консультанта по белокурым кудрям.
Глава 27. Венский бал
11 ноября. Начало сезона балов в Вене. Бал в Венской опере триумф изящества и роскоши. Вся мировая элита, весь бомонд ежегодно съезжается на эти мероприятия. До февраля Вена утопает в вихре музыки, цветов и сладостей. Элла и ее гувернантка, мадемуазель Жаклин, были счастливы оказаться в этом воздушном зефирном мире, словно пришедшем из сказок Гофмана. Девушка и девочка целыми днями носились по магазинам и кафе, пользуясь щедрым кредитом их покровителя, Роберта Шельдмана.
Роскошный лимузин неспешно подъехал к входу в здание, шофер почтительно распахнул дверь машины, и миллиардер Роберт Шельдман и его консультант Симон Меровинг вступили под своды Венской оперы. Еще несколько месяцев назад Симон, несчастный мальчик, измученный, умирающий, одинокий, и предположить не мог, какое непредсказуемое будущее готовит ему судьба. Шельдман, чтобы блеснуть самому и сделать приятное своему помощнику, записал юношу в число дебютантов, молодежи, которым предстояло открывать бал. Симон, в безукоризненном черном фраке, с галстуком-бабочкой, был неотразим. Ему в пару дали прелестную девушку, его ровесницу, нежную, хрупкую и застенчивую. Как требовали традиции, она была в легком светлом платье, с букетиком весенних цветов в руках, ее черные кудряшки украшала диадема с настоящими бриллиантами. Весь облик девушки напоминал Симону Белоснежку из одноименного диснеевского мультика.